Как только захожу в главный корпус, в нос сразу же бьет специфический запах, как и в любых учебных заведениях. Именно так пахнут знания, которыми полнится голова Арона.

— Добрый день, — подхожу к информационной стойке, — не подскажете, где я могу найти господина Арона Геделя?

— День добрый, — обращает на меня взор пожилая гнома с забавным пучком на самом темени, — у господина ректора сейчас лекция в северном крыле. Если вы по срочному вопросу, могу его оповестить.

— Нет-нет, я подожду окончания. А когда, кстати, лекция заканчивается?

— Через полчаса.

— Благодарю.

Высоченные колонны, мраморные полы и лестницы, изящные статуи и бюсты из гранита, огромные люстры из чистейшего хрусталя, на стенах портреты профессоров и великих деятелей науки. Потрясающе… Теперь понимаю разочарование отца, когда я наотрез отказалась сюда поступать. Но все равно это не мое. Не мой мир. Я, как принято говорить, неформалка. Такой родилась, такой выросла и такой умру.

Северное крыло нахожу с третьей попытки. Спасибо милому студенту, проводил. На втором этаже всего три аудитории, в одной как раз идет занятие.

Устраиваюсь на широком подоконнике напротив. Забавно будет увидеть реакцию самого, ни много ни мало, ректора.

А время пролетает быстро. Скоро до ушей доносится мелодичный звонок, еще через пару минут двери открываются и показываются студенты. Идут мимо меня, смотрят с удивлением. Ну да, здесь не принято рассиживаться на подоконниках, да еще в таком виде. Последним из аудитории выходит Арон. О да-а-а-а, ради этого стоило прилететь. Он ошеломлен, шокирован, обескуражен, он врос в пол. Стоит и смотрит на меня немигающим взглядом. Весь такой красивый — в треуголке, мантии и, о силы подземные, очках. Прямо два разных некроманта. Вчера он был зазнайка, но такой стильный, мирской, а сейчас настоящий препод.

— Здравствуй, — медленно подходит ко мне. — Честно, не ожидал.

— Приветствую, господин ректор.

Вот и блеск в глазах, вот и его ехидная ухмылка, но он все еще в шоке.

— Так что? Где там твое засыхающее древо?

— Надеюсь, Адам не будет против.

— Против чего? Я всего лишь пришла посмотреть на несчастное растение. Да и потом, с дорогим комиссаром у меня свободные отношения, — спрыгиваю с подоконника.

— Вот как, — хмыкает.

— Именно так.

— Что ж, идем.

— В очках тебя прямо не узнать, — закидываю на плечо рюкзак. — Полагаю, от студенток нет отбоя. Студенточки любят своих сексапильных преподавателей. А уж к ректорам питают особые чувства.

— А ты?

— Что я?

— Испытываешь к ректорам особые чувства?

— Как-то не довелось. В школе у нас преподавал один-единственный мужчина, и тот гном. Желать такого было сложновато. Мне больше по душе отвязные парни, которые ничего не боятся. Увы, таких мало.

Тем временем мы миновали открытый переход, соединяющий северное крыло с восточным, затем спустились по лестнице, еще минут десять попетляли по коридорам и наконец вышли к лаборатории — огромному по площади помещению, отгороженному от основного здания стеклянной стеной.

— Прошу, — открыл он передо мною дверь.

— Ох, сколько зелени!

Вот это да, здесь прямо-таки цветущий сад, а не лаборатория.

Арон подвел меня к своему столу, на котором стоял большой горшок с кривоватым деревцем. Листьев на нем не было, кроме одного жухлого, одиноко покачивающегося на ветке от сквозняка.

— Это же хурма… — касаюсь листа.

— Да.