— Приехали, — останавливается таксист у входа в мастерскую.

Итак, у нас с собой по два чемодана и шесть спортивных сумок. Можно смело сказать, что я вывезла полквартиры. И пусть этот черт хоть слово скажет против.

К тому моменту, когда часы показывают десять вечера, мое сердце ухает в груди с такой силой, что кажется, вот-вот проломит грудную клетку и поскачет вперед меня навстречу его комиссарскому благородию.

— Мам, ну скоро? — уже откровенно ноет Настя. — Мама-а-а, скоро?

— Скоро, скоро, — грызу ноготь на большом пальце. — Наверное.

И вот раздается скрип двери, после чего из кладовой выходит мой пленитель в погонах.

— Привет, — смотрит на меня с какой-то слишком хитрой ухмылкой. — Готовы?

— Как дочери поповы, — и маню его к себе. — У нас тут вещи, не поможешь?

— Само собой, — входит в зал. — Я думал, будет больше, — осматривает наш скарб.

— Н-да?

— Угу. Ладно, идемте. Отис вас уже заждался, — после чего берет в одну руку пять сумок, остальное как-то умудряется взять второй.

Ну и силища в нем!

— А где Отис? — мешается у него под ногами Настя. — Он здесь?

— Нет, — Адам не без труда протискивается в кладовую. — Он ждет тебя дома.

— А вы по нам соскучились? — продолжает атаковать его моя рыжая лисица. Я же и рада бы прекратить эти вопросы, но плетусь за чертом, который перегородил собой весь путь.

— Еще как, — и ловит хвостом эту торопыгу, едва не вывалившуюся за порог. — Осторожней, Насть.

— Ой, — начинает она тут же хихикать, — щекотно.

Комиссар в свою очередь легко поднимает ее в воздух и выносит на улицу. Потрясающая картина. Его руки заняты нашими сумко-чемоданами, хвост тащит мою дочь, а та уже и не сопротивляется. Интересно, меня бы смог поднять? Я-то поувесистее буду. Вчера вот взвесилась и сразу приуныла, из-за нервов наела два лишних килограмма. Или это сезонное? К зиме я всегда малость пухлею.

Адам же продолжает заниматься вещами — грузит их в багажник, а я только командую, что куда, после чего мы рассаживаемся по местам и отправляемся в нашу новую жизнь.

— Скажи, что я не упаду в обморок, когда войду в твой «шикарный» особняк, — смотрю на него и не понимаю, чего это он такой загадочно-воодушевленный.

— Если ты о чистоте, то, конечно, извини, но не было времени заниматься наведением порядка, у меня вообще-то серьезная работа.

— Ясно. — Вот так и знала, что плевать он хотел на мои просьбы с высокой колокольни. — Иного и не стоило ожидать.

На это поганец всего лишь пожимает плечами:

— Я решил, что тебе как женщине будет интереснее самой заниматься уборкой.

— Какой же ты, — и стискиваю зубы, все-таки не хочется материться при ребенке. — Я тебе не уборщица, и не повариха, и не…

— Постельная ведьма, — заканчивает он мою мысль. — Я помню, Кейна. Давай так: я оставлю денег, ты наймешь клиринговую службу. Вот прямо завтра.

— Да, ч… в общем, бес с тобой.

К дому подъезжаем в ночи, но что я замечаю сразу, так это блеск окон в лунном свете. Не припомню, чтобы они так сияли в прошлый раз. Хотя я вообще почти ничего не смогла рассмотреть в ту ночь, когда мы здесь очутились впервые.

И только машина останавливается у гаражных ворот, как дверь распахивается и к нам навстречу выбегает Отис.