— Да, фрау штамм Габленц, — ни один мускул не дрогнул на лице юного красавца-секретаря. — Пройдемте за мной, герр Грессель.

Платформа лифта остановилась, и гости устремились к ажурной металлической лестнице. Дамы ступали осторожно, на цыпочках, стараясь, чтобы тонкие каблуки не застревали в отверстиях. Так что процессия продвигалась торопливо, но медленно. Как только все покинули платформу, лифтер, выглядевший таким гордым, словно и эта мачта, и этот люфтшифф были его собственной конструкции и постройки, захлопнул дверцу и с силой надавил на рычаг, отправляя лифт вниз, за следующей порцией пассажиров. Лестница, ведущая на верхнюю галерею мачты была узкой, так что чтобы идти парой, Шпатцу пришлось обнять Ирму. Она снова сжала его руку, и громко зашептала:

— Однажды мы обязательно отправимся в путешествие на люфтшиффе на Зюдинзель… Тебе понравится.

— Вы очень добры, фрау Ирма, — Шпатц улыбнулся одними губами, благо остальную часть лица скрывала маска хищной птицы. Ему хотелось задержаться на галерее, посмотреть на город с головокружительной высоты, подставить лицо ветру, но публика торопливо шагала в сторону крытого трапа, ведущего к распахнутому «рту» небесного кита.

Шпатц думал, что возле мачты будет стоять контролер, которому нужно будет предъявить билет и аусвайс, но все было устроено иначе. Документы и билеты проверяли гораздо раньше, в пограничном бюро, перед выходом на летное поле. А дальше ты уже оказывался допущенным на территорию маскарада. А дальше — и раздувшийся от гордости лифтер, и девушки с распущенными волосами в коротких ярких платьях, накидывающие на плечи гостей цветочные гирлянды, ни замершие рядом с длинными столами, заполненными бокалами игристого, официанты не интересовались, имеешь ли ты право находиться на этом празднике жизни или нет.

Шпатцу вообще ни разу не пришлось показывать входной билет. У него его даже и не было — водитель вагена фрау Ирмы сразу направился в объезд пограничного бюро, к шлагбауму, перекрывающему выезд на летное поле. Охранник посмотрел на номер вагена и поднял шлагбаум, ничего не спросив и не проверив. Видимо, пригласительный билет фрау Ирмы не нуждался в печатном бумажном подтверждении.

Темно-серый костюм от Лангерман-Беклайдунг сидел на Шпатце идеально. Красивый неулыбчивый секретарь фрау Ирмы отступил на три шага назад, попросил Шпатца повернуться, и только потом утвердительно кинвул, взял со стола ножницы и срезал бирки магазина.

— Если бы костюм не подошел, я бы обменял его на другой, — объяснил он свои действия. — Но он сидит идеально, хранить этикетки нет необходимости. Фрау штамм Габленц вас ожидает.

Крамм и Ирма сидели в маленькой комнате, примыкающей к обширному кабинету Ирмы. Там стояли мягкие низкие кресла, а между ними — круглый вращающийся столик с хрустальными пепельницами.

— Герр Шпатц, мы, кажется, решили нашу маленькую проблему, — сказала фрау Ирма, как только Шпатц появился на пороге. — Сейчас герр Крамм отвезет вас к моему костюмеру, к счастью у него есть подходящий костюм. И пара часов времени, чтобы подогнать его под ваш размер, если вдруг окажется, что он вам не впору.

— Благодарю, фрау штамм Габленц…

— Прошу, называйте меня Ирма. Ну или хотя бы фрау Ирма! Давайте общаться как друзья, а не будто мы с вами заключаем сделку о поставках оборудования в шахты или найме рабочих на строительство судоходного канала!

— Хорошо, фрау Ирма.

Центральный зал «Шреклиха» мог поспорить по размерам с главным концерт-холлом столицы Сеймсвилля. Он состоял из двух ярусов, соединенных тремя лестницами — широкой центральной, переоборудованной сейчас под сцену и полукруглыми боковыми.