На мгновение Лоури заколебался. Предложение звучало очень соблазнительно.

— Гм... Увы, нет. Мне нужно сделать несколько дел. Очень важных дел.

Цецилия смахнула слезинку, показавшуюся в уголке глаза.

— Понятно. А ты вернешься?

Лоури застыл в нерешительности. Стоило ответить «да», и все стало бы намного легче.

— Нет, Цецилия. Боюсь, что нет.

— Ясно. Что ж, было очень приятно вновь увидеть тебя. Пусть даже всего на минуту. А если передумаешь... — И Цецилия вложила ему в руку визитную карточку.

Лоури обнял ее крепко, от знакомого аромата ее духов у него закружилась голова.

— До свидания, Цецилия.

Слезы вновь заблестели на щеках Цецилии Вард.

— До свидания, старый друг, и спасибо тебе за рейтинг.

Лоури спокойно прошел мимо будки охранника, которая оказалась пустой. Десси сидел на лужайке перед зданием и плел венки из ромашек.

Лоури постоял немного на пороге и наконец решился.

— Цецилия! — крикнул он.

Она обернулась, прикрыв глаза ладонью, потому что солнце светило ей прямо в лицо:

— Что?

— Тот вечер... — заикаясь, спросил Лоури, — после кино, когда я тебя так и не поцеловал... ты никогда не вспоминала?..

Цецилия улыбнулась сквозь слезы.

— Каждый день и каждую ночь, Лоури Маккол, каждый день и каждую ночь.

Глава VII Футбольное безумие

Они сели на вечерний автобус и поехали обратно в Дублин. К счастью, на втором этаже не было ни души.

— Так ты ничего не заметил? — изумлялась Мэг.

Лоури поскреб подбородок:

— Да нет.

— Туда явился Отрыжка, только теперь он наполовину превратился в собаку. А рядом с ним плавал в воздухе какой-то вообще непонятный тип с глазами как телескопы, а затем вспыхнул яркий-яркий белый свет и их куда-то унесло, а мне этот свет не причинил никакого вреда.

— Нет, ничего такого не заметил.

Мэг бросила на него сердитый взгляд:

— Ну куда тебе, ты же со своей девчонки глаз не сводил.

Лоури откинулся на спинку сиденья и улыбнулся:

— Болтай все, что хочешь, нежить. Сегодня мне ничем невозможно испортить настроение.

— Это было отвратительное зрелище. Все эти старички и старушки, вроде тебя, которые тут же бросились целоваться. У вас что, совсем нет чувства собственного достоинства?

— Ты, часом, не ревнуешь, моя юная приятельница?

— Ревную? К кому? К этой бабульке?

Лоури приподнялся:

— Да нет. К тому, что мы живы. К тому, что мы... счастливы.

Мэг смотрела из окна автобуса. Мимо проносились городские улицы.

— Ну и вопросы же ты задаешь четырнадцатилетней девчонке. Разве я задумываюсь над подобными вещами? У меня в голове, наверное, одни танцы да конфеты.

— Гм, — недоверчиво хмыкнул Лоури.

— Сам такой. Знаешь, пока ты вел себя как обычный сварливый старикашка, ты мне нравился гораздо больше.

Но Лоури не сдавался:

— Слушай, Мэг, поделись со мной кое-чем.

— Чем же?

— Что он тебе такого сделал?

— Кто?

— Ты знаешь кто. Франко. Что он тебе такого сделал, что ты сделала с ним то, что ты с ним сделала?

— Это что, скороговорка?

— Нет, я серьезно.

— Если серьезно, то не лезь не в свое дело.

Лоури мотнул головой:

— Молодец! А я-то думал, что мы теперь друзья.

Мэг покачала пальцем:

— Знаю я эти штучки. Пытаешься разбудить мою совесть. Так обычно моя мама делала. Что ж, ничего у тебя не выйдет. Ничего я тебе не расскажу.

И Лоури отступился.

— Ладно, подруга, как-нибудь в другой раз.