– Кто бы сомневался, – сказала она.

Старуха вновь положила кота на колени и стала поглаживать его морщинистой заскорузлой рукой. Но в какой то момент ее движения замедлились, и она начала клевать носом. Иззи испугалась, что мисс Тренч просто заснет, однако неожиданно та подняла на нее совершенно ясные глаза.

– Я ее помню, – сказала она. – Клара была такая хорошенькая.

Иззи задержала дыхание от волнения. Рене принесла чайник на серебряном подносе и поставила его на журнальный столик. Она разлила чай, раздала всем фарфоровые чашечки и села в мягкое кресло рядом со своей подопечной.

– Вот лимон и сахар, угощайтесь, – предложила она.

Пег взяла себе и Иззи по два кусочка сахара. Иззи дрожащей рукой подняла изящную чашечку и блюдце, из вежливости сделала глоток, потом поставила чай на поднос, убрала руки на колени и сжала кулаки.

– В документах сказано, что Клара родила в Уилларде девочку, – сказала она. – Вы об этом что нибудь знаете?

Мисс Тренч кивнула, поджав губы.

– Да, – тихо подтвердила она. – Клара чуть с ума не сошла от горя, когда у нее забрали ребенка.

Иззи застыла. На грудь словно положили холодный камень. Бедная Клара! Ее лишили свободы, разлучили с любимым мужчиной, да еще и ребенка забрали! Как она это пережила?

– Значит, ее дочь отдали приемным родителям? – спросила Пег.

Мысли Иззи стали разбегаться. Допустим, девочку удочерили. Была ли она счастлива в семье приемных родителей, или ее переводили из одного дома в другой? Она считала себя сиротой или думала, что была нежеланным ребенком? Знала ли она, кто ее мать? Если да, то не чувствовала ли она себя неполноценной из за того, что ее мать была душевнобольной? Хотела ли ее навестить? А может, она гнала мысли о матери, предпочитая делать вид, что ее никогда не существовало? Может, она всю жизнь, как Иззи, боялась, что пойдет по ее стопам, потому что не сможет противостоять генам безумия, которые посеют хаос в ее мозгах?

Мисс Тренч покачала головой.

– Деток, которые рождались в Уилларде, обычно забирали родственники, – сказала она. – Или их отдавали на усыновление. Но судьба дочери Клары сложилась по другому.

Иззи проглотила слюну. Горло обжигал горячий комок.

– Что это значит? – помрачнела Пег. – Что с ней стало?

Мисс Тренч вздохнула, скатывая узловатыми пальцами комок кошачьей шерсти.

– Почему вы расспрашиваете о ее дочери? – спросила она. – Вы же хотели узнать о Кларе?

Иззи дрожащими руками достала из сумочки дневник Клары.

– В чемодане мы нашли эти записи, – объяснила она, показывая дневник мисс Тренч. – Клара рассказала, как жила до поступления в Уиллард. Я хочу найти дочь Клары и отдать ей дневник матери. Если она еще жива, то должна узнать правду о том, что с ней случилось.

Мисс Тренч бросила взгляд на Рене. Казалось, она побледнела.

– Знаешь, золотко, сегодня мне потребуется что нибудь покрепче чая, – сказала она. – Достань бренди, ладно?

– Но еще слишком рано, – запротестовала Рене. – Вы еще даже не обедали!

– Рано, не рано – мне плевать! – воскликнула мисс Тренч, хлопнув по ноге рукой с синими венами. – Всего один глоточек бренди! Делай, что я сказала! За что я тебе плачу?

Рене покачала головой.

– Хорошо, – согласилась она, вставая и направляясь на кухню. – Но когда врач узнает, он будет очень недоволен.

– Ничего он не узнает, если ты ему не скажешь! – хрипло прокричала мисс Тренч.

Когда Рене скрылась из виду, старуха слабо улыбнулась Пег и Иззи.

– Ребенка Клары не отдали на усыновление, потому что это была особенная девочка, – сказала она.