Хельмер . Извините. Сейчас. (Неловко поддергивает штанины и встает на колени.) Может быть, милостивая госпожа посмотрит, не подслушивает ли кто нибудь? Это меня успокоит. Дело в том, что эта дама, я имею в виду служанку, мне знакома… да и вы… а еще, пожалуйста, затолкай мне в рот твои старые шелковые чулки так, что дальше некуда, и скрути меня так садистски, чтобы я ни малейшего звука…

Нора  (надевает на него наручники). Мне сказали, вы промышленник… тогда вы точно располагаете информацией, касающейся промышленности…

Хельмер . Большое спасибо за наручники, милостивая госпожа! И еще надень такую тесную одежду, такую чувственную и возбуждающую, какая только возможна, надень облегающую черную сорочку, чтобы она максимально тесно обтягивала твою чувственную и извращенно роскошную, прекрасную, твердую, упругую грудь, груди только что не лопаются… ты, шлюха… и еще прошу, надень красивые, темные, длинные чулки и самые красивые туфли, какие у тебя есть… я тебе все это точно запишу на будущее, опишу, какого исполнения мне хочется…

Нора . Ну, ну, к чему такие испуганные голубиные глаза! Я прощаю тебе твой страх, хотя для меня это, в сущности, оскорбление. Я прощаю тебе это оскорбление, потому что одновременно это доказательство твоей большой любви ко мне. (Связывает его.)

Хельмер . Пожалуйста, не так крепко, милостивая госпожа.

Нора . Экономика, раз схватив, так быстро не выпустит человека из своих когтей. Ты должен мне все рассказать. Чем больше ты мне скажешь, тем сильнее я смогу наносить удары.

Хельмер . Я все расскажу! Этот голос кажется мне все более знакомым!

Нора . Ты должен говорить, а не я!

Хельмер . Если человек привык уноситься своими мыслями высоко, но из за наручников не может себе этого позволить, то в нем все застаивается, что в конце концов приводит к извержению. Действующими силами экономики являются не природные явления и их неизбежные следствия, а живые люди.

Нора связывает его все сильнее.

Вот та чашка с цветочным рисунком, это ведь севрский фарфор?.. Действительно, в этом доме царят стиль и вкус.

Нора . Я больше не хочу ничего слышать об экономике в целом, меня интересуют частности. (Связывает его.)

Хельмер . В следующий раз надень самую облегающую одежду, какая у тебя есть. Ты знаешь, я обожаю это, я схожу от этого с ума… Пожалуйста, поищи еще у себя, или, возможно, еще где нибудь, милостивая госпожа, может быть, вы приготовите к следующему разу парочку прочных кожаных ремней, может быть, и другие прочные бечевки или бельевые веревки, которые, как известно, есть у любой женщины… В конце концов, человек – это субъект экономики, а не сама экономика! (Получает удары.) А а а. (Стонет.)

Нора . Я сейчас перестану, если ты не начнешь говорить о своих профессиональных проблемах!

Хельмер . Да, госпожа! (Получает удары, стонет.) Человек не может выжить один, ему нужен другой. Высокая покупательная способность масс гарантирует прибыль. (Удары.) Пожалуйста, не так сильно.

Нора . Слишком обстоятельно и недостаточно конкретно. (Останавливается.)

Хельмер . Пожалуйста, пожалуйста, не останавливайтесь, дорогая уважаемая, милостивая госпожа!.. Может быть, когда я к тебе приду в следующий раз, ты оставишь меня – скованного, связанного, обмотанного веревками, упакованного в клеенчатую скатерть, затянутого ремнями и с твоей ночной рубашкой, завязанной вокруг лица так крепко, чтобы я не мог снять ее сам, – лежать здесь день или два, пока ты не вернешься… и еще, пожалуйста, запри меня в квартире… а а а…

Нора  (перестает наносить удары и садится). Мне нужны детали!

Хельмер . Да я и так уже рассказываю! Я сейчас скажу! (Стонет.) В следующий раз, пожалуйста, немного размочи веревки и ремни в воде.

Нора . Мне снова остановиться?

Хельмер .