Марьяна еще раз провела рукой по его волосам.

— Герман, пойдем в постель.

Он шумно выдохнул куда-то ей между животом и грудью.

— Я знал, что когда-нибудь это скажу, но надеялся, что это наступит не скоро. Я… я, наверное, сейчас не смогу.

Марьяна почувствовала, что улыбается. Несмотря на весь драматизм, даже трагизм рассказа Германа она не могла не восхищаться тем, как он… Какой он весь!

— Какой же ты балбес, — с наслаждением произнесла она. Потянула его волосы, заставляя поднять лицо. — Пойдем в постель, разденемся, обнимемся, я буду гладить тебя по голове. Будем молчать. Или разговаривать. Там решим. Давай, вставай.

Он какое-то время смотрел на нее, запрокинув голову. А потом взял ее за талию чуть толкнул, заставляя сделать шаг назад — и встал. Крепко взял за руку.

— Отличный план. Пойдем.

* * *

Герман не помнил, когда ему было так хорошо. Опять эти когда… К черту их. Никогда не было так хорошо — и точка. Потому что Герман вдруг впервые ни о чем не думал. Он лежал в постели с женщиной. Он обнимал ее, чувствуя всем телом — из одежды на них обоих остались только трусы. Ее пальцы гладили его по голове — затылок, виски, везде. Ее пальцы зарывались в его волосы, а потом просто гладили сверху.

И все. И никаких мыслей в голове. Ни одной. Только удовольствие от прикосновения ее рук. От того, как ее тело прижималось к его телу. Оказывается, этого так много, что большего уже и не надо. Просто обнимать женщину, чувствовать ее руки. Чувствовать, что ты ей… небезразличен. По-настоящему. А не потому что ты Герман Тамм, владелец заводов, газет, пароходов. И вообще — несмотря ни на что.

Герман вздохнул, прижал к себе Марьяну крепче. И неожиданно спросил:

— Презираешь меня?

Он сам чувствовал всю глупость и неуместность этого вопроса. Который никогда и никому не задавал. Ему бы это даже в голову раньше не пришло — о таком спрашивать. А теперь Герман с волнением ждал ответа. А ответом была тишина. Почему-то вдруг заныло сердце.

Марьяна вздохнула — и снова погладила его по затылку.

— Хотела тебя снова обозвать, но поняла, что это бессмысленно сегодня. Ответ — нет. Но если хочешь еще о чем-то меня спросить — спрашивай.

Он прижался подбородком к ее макушке. Подумал о том, что никогда даже не мог предположить, что будет лежать в одних трусах и просто обниматься с красивой женщиной. С женщиной, которая… которая… которая…

Окончательная формулировка этой мысли оказалась слишком сложной для Германа в его нынешнем состоянии, и он, убаюканный мерным движением женских пальцев на своем затылке, уснул.

* * *

Проснулась Марьяна от звонка будильника на мобильном. И это был нее будильник, а телефон… Германа. Вчерашний день стремительно стал разворачиваться перед ней. Марьяна понимала, что просто не представляет, что сейчас будет. Кто с ней проснулся в одной постели. Вчерашняя уверенность исчезла. Вместо нее была пустота.

— Доброе утро, — раздалось хриплое за ее спиной. А потом Марьяна почувствовала, как ее плеча коснулись губы, слегка уколола — как-то непривычно и, одновременно, почему-то очень приятно — борода.

Глава 10

— Мы сегодня с тобой одни, поэтому завтрак будем добывать сами. Я в душ первый.

Щелкнул замок двери ванной комнаты.