Даниэль согласно кивнул и чуть отстранился, избегая брызжущей слюны Макса.

А тот не унимался:

– Вроде настила из использованных покрышек, которыми в карьерах глушат взрывы и предотвращают разброс глыб и камней помельче, чтоб никто не пострадал. Находящимся поблизости безопасно и удобно, понятное дело. Вот только…

Тут Макс вытянул шею вперед и, глядя брату в глаза, с чувством прошептал:

– Какой вред такие заглушенные взрывы причиняют внутри?

Какое то время он молча сверлил Даниэля взглядом, затем снова двинулся по дорожке.

Навстречу им пробежал парень в спортивном костюме, и они уступили ему дорогу.

– И как, по мнению твоего врача, ты справляешься без лекарств? – осторожно продолжал расспрашивать Даниэль.

– Превосходно, я полагаю. Во время нашей последней встречи она сказала, что не видит смысла прописывать мне что либо.

– Что, правда?

Поразился Даниэль искренне. Насколько ему было известно, препараты Макс регулярно принимал еще с подросткового возраста. Он то и дело пытался отказаться от них, но подобное решение неизменно оборачивалось серьезными проблемами, которые осознавал даже он сам, не говоря уж об окружающих. Благодаря приему назначенных средств он хорошо себя чувствовал и мог жить относительно нормальной жизнью. И вот теперь он заявляет, будто врач избавляет его от всех препаратов. Странно, очень странно.

Макс рассмеялся.

– Да не бойся ты. Есть такая вещь, как самоизлечение, не слышал? На него то здесь главным образом и ориентируются. На целительную силу природы.

Он обвел широким жестом покатую лужайку, стеклянные здания и горы.

– Вкусная и сытная еда. Чистый воздух. Мир и покой. Проверенные на практике методы лечения, позабытые после изобретения химических препаратов. Почему то считается, будто для успокоения или какой другой помощи нервной системе требуются огромные усилия. Будто мы эдакие массивные стальные конструкции, которые трудно свалить и еще тяжелее поставить обратно после падения. Но ты просто задумайся, что происходит с человеком даже от небольшого стресса. Здесь, в клинике, есть несколько пациентов с нервным истощением. Видел таких хоть раз? Одна женщина просто сидит да таращится перед собой. Даже имени своего не знает. Ее приходится кормить, потому что она не помнит, как пользоваться вилкой. Можно решить, будто она стала такой из за какой то ужасной психотравмы – ну там, на войне или из за пыток. Ничего подобного! Обычный стресс. Слишком многого требуют, со всех сторон давят. Даже удивительно, что для полного опустошения достаточно столь малого. Просто штука в том, что люди сами по себе конструкции довольно убогие. И свалить нас не так то и сложно. Как и восстановить в прежнее состояние. Время. Мир и покой. Природа. Все это простые вещи, которые часто упускают из виду.

Даниэль задумчиво кивнул.

– Так, значит… ты самоизлечился?

Макс повернулся к нему с широкой улыбкой:

– По словам доктора Оберманн, уверенно двигаюсь к этому.

– Весьма рад слышать.

Брат отрывисто кивнул и звучно хлопнул в ладони, давая понять, что тема закрыта.

– Так, а вот теперь нам точно необходимо поесть!

7

К удивлению Даниэля, ресторан на вид нисколько не отличался от любого другого подобного престижного заведения. Располагался он на первом этаже главного корпуса и сразу же пленял своим интерьером: потолок с лепниной, восточные ковры, белые скатерти, тонкое стекло и льняные салфетки. Кроме престарелого мужчины за столиком в углу посетителей в зале больше не оказалось.

– Это для пациентов? – изумленно воскликнул Даниэль, когда они уселись за столик.