Когда он вновь появился в комнате, Даниэль как раз успел сесть обратно в кресло.

– Да и вообще, Гизела как личность слишком слаба, чтобы работать в Химмельстале, а уж в последнее время и вовсе сдала окончательно. Мне следовало отправить ее домой еще давным давно, но у нее были проблемы в личной жизни, и теперь уезжать ей некуда. Но я все таки надеюсь, что у нее все наладится, – заявил врач, усаживаясь на прежнее место.

– А что насчет Макса? – спросил Даниэль. – Где он? Здесь, в долине?

– Здесь?! – Карл Фишер расхохотался. – О, нет. По своей воле он сюда не вернется, уж в этом не сомневайтесь. Понятия не имею, где он сейчас находится.

– Но я слышал его голос в телефонных сообщениях, – возразил Даниэль. – А здешние мобильники не принимают вызовов снаружи. Так что он наверняка в долине, раз дозвонился до меня.

– Я записал эти сообщения перед его отъездом из Химмельсталя. Он наговорил для меня еще несколько других, но я воспользовался самыми подходящими, когда звонил вам. Макс рассказал, что вы имеете привычку отключать телефон и включаете его лишь время от времени, проверить сообщения и пропущенные звонки.

Даниэль в который раз изумленно уставился на врача.

– Зачем же вы это сделали?

– Потому что, да простятся мне эти слова, объектом для исследования вы оказались ужасно скучным. Помимо попытки побега, которую я всецело ожидал, поведение ваше было абсолютно типичным. Вы почти никуда выходили, а единственный человек, с которым проводили время, был ваш тайный опекун. «Сверчок», как их любит называть одаренный воображением доктор Пирс. А к насилию вы прибегли один единственный раз, защищая подвергавшегося пыткам беспомощного резидента, что придало вам статус героя в глазах моих легковерных коллег и подтолкнуло бедную Гизелу выставить себя полнейшей дурой со своей идиотской гипотезой. Я направил вас в медицинский центр для проведения анализов, результаты которых, увы, обернулись для меня глубочайшим разочарованием. МРТ сканирование не выявило никаких отклонений в реакциях вашего мозга на эмоциональное стимулирование. Ничего даже напоминающего обычные реакции психопата. Другими словами, ваш мозг отзывался на эмоциональные раздражители так, как если бы по настоящему осмысливал их. А уж мой практический тест с пожаром и вовсе всецело развенчал мою теорию.

– Тест? Значит, пожар возник вовсе не из за того, что Марко курил в постели?

Карл Фишер продемонстрировал открытую ладонь.

– Я всего лишь немного помог ему. Подсунул снотворное посильнее обычного, а когда он заснул, положил на его постель зажженную сигарету. Благодаря дым машине из нашего театра происшествие выглядело гораздо серьезнее, нежели было на самом деле. Вы повели себя как настоящий мальчик бойскаут. Величайшее разочарование, как я уже сказал. И потому в надежде на что то интересное я направил вас к Келлеру. У Адриана Келлера почти всегда что нибудь да случается.

– Так вы были у Келлера?!

– Разумеется. Меня привезли к нему Ковальски и Сёренсен. Как вы, вероятно, уже догадались, с этими джентльменами меня связывают конструктивные отношения. Они помогают мне в исследованиях, а я в ответ оказываю им содействие кое в чем другом. В доме Келлера произошло немало событий, представляющих собой сущий подарок для бихевиориста вроде меня. Порой Келлер позволяет устраивать в своей гостиной эксперименты – нечасто, впрочем, только когда ему самому хочется, поскольку человек он высоких принципов. Зеркало в его гостиной – одностороннее окно. Благодаря сделанным там наблюдениям я написал ряд совершенно уникальных научных статей на тему, что люди способны сотворить друг с другом.