Он поднялся и взял удочку.

Даниэль уже вполне справлялся без указаний, так что Макс переместился на скалистую глыбу подальше, метрах в пятнадцати от брата. Так они и ловили по отдельности, лишь время от времени поздравляя друг друга с пойманной добычей. Но в основном молчали, сосредоточившись на ловле и собственных мыслях. В воздухе пахло елью, и иногда в шуме воды Даниэлю мерещился звон колокольчика, прямо как в песенке той девушки из пивной.

К этому времени братья провели вместе почти сутки, и пока ничего не произошло – ни тебе бурных вспышек гнева, ни ехидных реплик, ни идиотских приколов. Макс и вправду казался дружелюбным и счастливым. Может, немного беспокойным, но это вполне отвечало его характеру.

Также Даниэль обнаружил, что стал более терпим к несколько нахрапистой манере общения брата, его самолюбованию и неспособности слушать. По крайней мере, все это больше его не расстраивало, как в юности. Макс явно был рад его приезду. Сводил в ресторан, а теперь вот они рыбачат. Не ахти какой спектр развлечений, но Даниэль уже понимал всю ценность подобных даров. Возможно, в конце концов им удалось нащупать частоту, на которой они могут общаться между собой как взрослые и независимые люди.

Монотонный рев порогов, шепот деревьев и отдаленный звон колокольчиков погрузили Даниэля в своего рода медитативное состояние. Он даже и не заметил, что Макс ушел с реки и теперь чистил рыбину на берегу, и пришел в себя только после оклика брата, велевшего ему сходить за дровами для костра.

Дрова лежали под елками, укрытые от непогоды лапником и брезентом. Ярко розовой аэрозольной краской на всех до одного поленьях было выведено «ТОМ».

– Эти дрова помечены, их точно можно брать? – крикнул Даниэль.

– Все в порядке, я знаю этого фермера, – отозвался Макс. Очевидно, в деревенской пивной он обзавелся множеством новых знакомств.

Чуть погодя, когда они уже сидели у костерка, Макс вдруг произнес:

– Могу я попросить тебя об одном одолжении?

Фраза прозвучала небрежно, словно бы он намеревался попросить что то ему передать или же снова сходить за дровами. Тем не менее эти простые слова, произнесенные со всей ненавязчивостью и любезностью, поразили Даниэля, словно удар под дых, разом выбив воздух из легких. Ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем ответить.

– Да? – сухо выдавил он.

Макс сосредоточенно пошевелил палкой угли в кострище и затем без обиняков выпалил:

– У меня возникли кое какие проблемы.

– Что за проблемы?

– Пока я прохлаждаюсь в клинике, счет за это все растет и растет. Персональный тренер, уроки тенниса, психологическая подготовка, массаж, еда и вино. О деньгах здесь никто не заикается, все просто добавляется к итоговому счету. Так что порой возникает ощущение, будто все это бесплатно, хотя и знаешь, что ценник здесь за все ого го какой.

– Ты хочешь сказать, что не можешь оплатить счет?

– Одна из хозяек вручила мне его в голубом конверте во время вечернего обхода. Так ненавязчиво, с улыбочкой. Я вскрыл его только после ее ухода. И чуть в обморок не упал.

Даниэль расстроился. Манера оповещения клиники о задолженности показалась ему довольно странной, а в случае Макса и вовсе неуместной. Они что, не в курсе его проблем? Тем не менее он взял себя в руки и как можно спокойнее ответил:

– Я не могу расплатиться за тебя с клиникой, если ты об этом. Я работаю замещающим преподавателем и уже осенью останусь без работы. У меня просто нет денег.

Макс расковырял палкой тлеющие угли и покачал головой:

– Я прошу тебя не о деньгах. Их я достану.

Ответ нисколько не успокоил Даниэля, – напротив, встревожил еще больше.