Я спустился в душ, потом вернулся в номер и оделся. Уходя, я повесил ключи на доску у портье. Это было слишком дорогое место для моего кармана. Два доллара в сутки слишком много. Мне следовало вернуться в гостиницу «Миллз», она более подходила для меня.

Я купил утренний выпуск «Таймс» и просмотрел объявления о работе. Я не знал точно, какую работу хотел бы получить, но в газете вообще не было объявлений подобного рода. Потом я прошелся по Шестой авеню, заходя подряд во все агентства по найму рабочей силы, но и там потерпел неудачу. Меня это не очень расстроило, я был уверен, что в конце концов найду работу. Наступит завтра, и это будет мой день.

Спустя два месяца все еще было «завтра», и я уже начал сомневаться, будет ли оно моим, как, впрочем, будет ли оно у меня вообще, как я постоянно обещал сам себе. Начался март, было еще довольно прохладно. Мое новое теплое пальто ушло вслед за часами, как и все остальное, что мне удалось продать. Я неделями не ел нормальной пищи, стоял в очередях за хлебом, за супом, в очередях по найму — во всевозможных очередях, но мне не удалось проработать ни единого дня.

Прошлую ночь я спал в подъезде, и рано утром меня, замерзшего, голодного и несчастного, выгнал дворник, который пришел убирать лестницу. Я до сих пор помню его громкую грубую ругань с иностранным акцентом. Он стоял в подъезде и грозил мне своей метлой.

— Ах ты, бродяга!

Я выскочил на улицу, словно вор, а ведь я украл всего одну ночь отдыха и спокойствия. Мне было холодно, хотелось есть. Машинально я сунул руку в карман за сигаретами, но их там не было. Я пошел вдоль края тротуара в надежде найти окурок, и мне удалось подобрать один. Впереди на улице показался мужчина. Выглядел он вполне прилично, и у него можно было бы попросить милостыню. Я следил за тем, как он приближался. Потом он прошел мимо, а я так и остался стоять неподвижно, провожая его глазами. Я рассердился на себя. Почему я не попросил у него денег? В этом нет ничего страшного, нужно просто жалобным голосом сказать: «Мистер…» Больше ничего говорить не надо, остальное всем известно. Но я не мог заставить себя сделать это, не мог, казалось, что-то внутри меня противилось этому. Словом, мужчина завернул за угол, а я отправился дальше.

«Глупец! — все время повторял я себе. — Глупец! Глупец! Неужели ты никогда не поумнеешь? Прекрати обманывать себя, ты ничем не лучше других. Попрошайка. Нищий. Лижи другим задницы, только так ты сможешь существовать. Вернись к Марианне, она примет тебя. Тебе снова будет уютно, тепло, ты будешь сыт, у тебя будет женщина. Боже, до женщины ли мне сейчас!» — Я рассмеялся.

Что бы я предпочел в этот момент: женщину или кусок мяса? Я снова рассмеялся. У меня потекли слюнки, когда я представил себе кусок мяса.

И вот я снова стоял перед ее дверью и нажимал звонок. Интересно, что я скажу ей? «Марианна, я голоден, устал, мне холодно. Пожалуйста, впусти меня, позволь мне вернуться. Я больше никогда, никогда не уйду. Пожалуйста, Марианна, пожалуйста».

А что если она ответит: «Убирайся!» Нет, она не может так ответить. Она моя, разве она не говорила этого? Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверь открылась.

— Нет, мисс Ренуар больше не живет здесь. В прошлом месяце она уехала домой на Гаити. Извините.

Дверь закрылась. Я еще некоторое время стоял, уставившись на закрытую дверь, потом спустился вниз и побрел по улице. Я почувствовал себя высоким, ужасно высоким, как тогда, когда напился, только еще выше. Я рассмеялся и подумал, что если я такой высокий, то могу на ходу заглядывать в окна второго этажа и пугать людей. Голова моя начала парить в воздухе и в скором времени поднялась к облакам.