Вдруг я почувствовал над собой тень и услышал чей-то голос:

— Кто позволил этому жиденку находиться на пристани?

Сначала я подумал, что говорят о Мартине, поэтому продолжал спокойно лежать, ожидая, как будут развиваться события дальше.

— Эй, ребята! — продолжал говоривший. — Идите посмотрите, чем еврей отличается от нормального человека!

Я услышал, как несколько человек подошли ко мне и остановились.

— Да-а… — протянул один из них. — Забавно, не правда ли?

Они загоготали.

— Ну-ка, ты, жид, — услышал я первый голос. — Покажись, как ты выглядишь!

Последовала минута молчания. Потом меня грубо пнули, и тот же голос произнес:

— Я тебя имею в виду. Ты что, не понял, что к тебе обращаются?

Я снял рубашку с головы и медленно сел. Джерри, Рэй и Мартин сидели вокруг, наблюдая за мной. Я увидел, что Мартин уже надел штаны, поэтому они наверняка имели в виду меня: мне сделали обрезание в детстве. Я встал и посмотрел в лицо того, кто надо мной издевался. Это был незнакомый парень.

— Меня зовут Кейн, — медленно произнес я. — Фрэнсис Кейн. И я не еврей. Чего ты добиваешься? Кулаки чешутся?

— Он правда не еврей, — сказал один из ребят. — Он из приюта Святой Терезы.

Я сделал шаг к тому, кто начал эту бучу.

— Ладно, — сказал он. — Виноват. Просто я терпеть не могу жидов. Если бы мне сейчас попался какой-нибудь жиденок, я бы выкинул его с пристани.

Не успел я ответить, как между нами встал Мартин и спокойно сказал:

— Я еврей. Давай посмотрим, как ты выкинешь меня с пристани.

Парень был немного ниже Мартина. Внезапно этот антисемит сделал рывок в сторону Марти, который стоял спиной к воде. Мгновенно отреагировав, Марти отклонился, и нападавший, не успев остановиться, рухнул в воду с пристани, подняв фонтан брызг. Я расхохотался, стоявшие рядом ребята тоже засмеялись.

Наклонившись над барахтающимся в воде парнем, я крикнул ему:

— Ну что, еврей оказался слишком проворным, а?

Он огрызнулся и попытался вскарабкаться на пристань, но поскольку он был страшно взбешен, то не смог хорошенько зацепиться и снова рухнул в воду. Раздался еще один взрыв дружного хохота. Вдруг кто-то крикнул:

— Женщина идет!

Мы в чем мать родила быстро прыгнули в воду. Когда женщина прошла, мы вылезли из воды и оделись.

— Мне пора на работу, — деловито произнес я, и мы молча побрели в сторону Десятой авеню.

У дверей бильярдной Джерри напомнил мне:

— Не забудь, завтра после церкви ты идешь к нам знакомиться с моим отцом.

Я вошел в салон. Киф, разгоряченный, потный и озабоченный, увидев меня, заорал:

— Тащи пиво, сегодня чертовски жарко, и парни хотят пить.

Глава седьмая

Заведение Кифа по воскресеньям не работало, и мне приходилось торчать в церкви, пока не закончится служба, потому что я помогал священнику. Около двенадцати дня я обычно возвращался в приют, обедал там и потом уходил на целый день. Иногда я шел в кино или на площадку для игры в поло, где тайком приобщался к игре. Но в это воскресенье я обещал Джерри пойти к нему познакомиться с отцом.

Отец Джерри был мэром Нью-Йорка и больши-им демократом, этаким слугой народа, «настоящим человеком» с открытой улыбкой, раздающим направо и налево приветствия и рукопожатия, вечно позирующим перед фотокамерой с чьим-то ребенком на руках. Я его терпеть не мог.