Я опустился на колени и стал чистить его туфли. Человек, сидевший рядом с Феннелли, вытащил бумажник и отсчитал ему какое-то количество купюр. Феннелли, не считая, положил их в карман.

— Это тебе урок, — сказал он своему спутнику. — Я вижу их насквозь.

Когда я вычистил первый ботинок, то легонько постучал по нему, и Феннелли сменил ногу.

— Как тебя зовут, сынок? — спросил он.

— Фрэнсис Кейн, — ответил я. — Для вас просто Фрэнки. Все друзья зовут меня Фрэнки.

— О! Так я твой друг, не правда ли? Но будь поосторожнее, сынок: дружба — это такая штука, которую нельзя так легко дарить. С ней нельзя беспечно обращаться, — сказал он.

— Не пойму, о чем вы говорите, — смущенно сказал я. — Просто вы добры ко мне.

Покончив с его туфлями, я встал. Второй мужчина и дама тоже встали.

— Ну ладно, Силк. Нам пора идти. Пока!

Силк встал, чтобы попрощаться с ними.

— Пока! — сказал он им.

Когда они ушли, я спросил его:

— Вы получили свое, мистер Феннелли?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду выигранное пари. Он отдал деньги?

Феннелли засмеялся:

— Так ты все слышал?

— Да, — ответил я. — Я не дурак. Я знаю, что такое долги.

Феннелли засмеялся опять.

— Садись, — сказал он, — съешь бутерброд. Откуда ты взялся такой?

— Из приюта Святой Терезы, — ответил я.

— А! Поэтому ты знаешь, что такое долги! — сказал он мне как равному. — Твое лицо мне знакомо. Где же я тебя видел? В игротеке?

Он имел в виду несколько магазинов в нашем районе, которые он переделал в игротеки для местной детворы. Все говорили, что это так здорово, что он заботится о детях нашего района. Но я слышал от Кифа, что здесь был другой умысел: Феннелли таким образом готовил себе будущих клиентов. В игротеках дети могли бесплатно играть в самые различные игры, развивающие ловкость и азарт. А за пользование такими же игральными автоматами вне стен игротек нужно было платить от десяти до двадцати пяти центов. Когда дети достигали определенного возраста, их уже не пускали в игротеки, и им приходилось играть в других местах уже не бесплатно. Да, Феннелли был мужик не промах, он даже оплачивал обучение в школе для некоторых детей. Но, как считало большинство, кто-то должен был заниматься таким бизнесом, и Феннелли, как никто другой, заслужил благосклонность Фортуны, поскольку он был мужик что надо!

— Не, — сказал я. — Я работаю у Джимми Кифа.

Феннелли жестом позвал официанта. Я заказал сэндвич с мясом и бокал пива.

— Тебе еще рано пить пиво, — сказал Феннелли и велел заменить пиво на крем-соду.

Он наблюдал, как я расправлялся с сэндвичем. Я ел быстро, и через несколько минут с сэндвичем было покончено.

— Спасибо, мистер Феннелли, — поблагодарил я его и встал из-за стола.

Он улыбнулся.

— Не стоит, малыш. Мне тоже когда-то, как и тебе приходилось чистить ботинки.

Он засунул руку в карман и достал несколько банкнот.

— Вот, возьми, и дуй отсюда, — сказал он.

— Да, сэр, — сказал я и, увидев, что там было целых пять однодолларовых бумажек, снова поблагодарил его: — Спасибо!

Такие люди обожают, когда их часто благодарят. От этого они ловят кайф, а поблагодарить лишний раз ничего не стоит. Кроме того, я прекрасно понимал, что этот человек заслуживает того, чтобы показать свое уважение к нему.