И так сморили Серегу душевная усталость, вино и дорога, что проспал он аж до райцентра, где его и разбудил шофер автобуса.

Сразу со сна Серега никак не мог сообразить, зачем он сюда приехал, а припомнив, поднял воротник пальто, засунул руки поглубже в карманы и знакомыми улицами зашагал к ресторану.

— Тебе чего? — неласково встретила Серегу гардеробщица, осмотрев его запачканные грязью резиновые сапоги. — Местов нет.

— А Клавдия сегодня работает? — спросил Серега.

Пароль подействовал. Гардеробщица с видом царицы, которая жертвует перстень со своей руки, протянула ему мокрую тряпку.

— Пойди оботри обувку, а то нанесешь грязи, а уборщица нажалится дилектору…

Свободных мест в зале оказалось больше чем достаточно. Только за двумя столиками сидели посетители. В углу, на гуляевском излюбленном месте, расположились начальники в галстуках. Начальников, даже и без галстуков, Серега определял по крепким шеям и гладким подбородкам. За другим столиком сидела супружеская пара средних лет. Он в свитере, а она с фиолетовыми волосами. Серега сразу смекнул, что это их «жигуленок» стоит на улице возле ресторана. Они отдыхали культурно, пили фирменный «напиток из сухофруктов» и говорили, наверно, про здешние памятники старины. Впрочем, может быть, они обсуждали и выборы во Франции. Серега над этим особенно не задумывался, а так, — прикинул про себя, по старой шоферской привычке, на всякий случай, чтобы знать, кто может невзначай выскочить под колеса.

Сейчас его больше всего занимала собственная персона, а точнее, решение перестать врать себе и людям и жить так, как он заслуживает. Что ни говори, а где-то внутри все-таки шевелилось беспокойство, вроде того, какое причиняют новые ботинки, пусть самые что ни на есть подходящие, но еще не разношенные.

Он выбрал Клавдию. То есть эта женщина должна была стать по его замыслу чем-то вроде камня на шею для человека, смертельно уставшего плыть в безбрежном океане и потерявшего всякую надежду на спасение. Но Клавдия не спешила его утешать. Она сперва подошла к начальникам, поулыбалась им как положено, потом получила деньги с «туристов» и только тогда обратилась к Сереге. Однако она то ли не признала его, то ли по какой-то причине сделала вид, что не узнает. Только сказала, как будто прочитала накладную:

— Салат «Весна», битки, коньяк «Дойна», водка «Русская», вино «Лидия», первого по вечерам не подаем.

— Здравствуйте, Клава, — сказал Серега тихо, словно боялся, что она его услышит.

— А, старый знакомый, — без всякого энтузиазма ответила Клавдия. — Если при деньгах — возьми лучше двойные битки, а то не наешься. Фарш такой привезли, заразы, одни жилы…

Серега заказал бутылку коньяку и битки. Клавдия принесла все это и хотела уйти, но Серега, собравшись с духом, попросил ее остаться.

— Не положено, — отрезала она сухо, но, глядя на вытянувшуюся Серегину физиономию, сказала уже просто, по-человечески: — Директор у нас новый. Строго-настрого запретил к гостям подсаживаться. Правда, он вроде домой собрался…

Оставшись один, Серега налил себе коньяку, выпил, еще выпил и подумал, что Клавдия все-таки придет. И она действительно пришла, да еще и с бутылкой вина.

— Подарок фирмы, — сказала она, разливая темную, синеватую жидкость по бокалам. — Свалил, наконец, наш руководитель.