И вот в один воскресный день Султан Аджуев набрал номер домашнего телефона генерал‑майора Иконникова. Предполагал ли генерал, как круто изменится его судьба, когда он в первый раз услышал голос Султана?..

* * *

Вернувшись в понедельник к себе на полигон, генерал Иконников, проведя обычный утренний развод, отправился в первый отдел – там, в массивном сейфе у особистов, хранилась наиболее секретная документация по объекту «Гамма». Он потребовал у дежурного лейтенанта ключи от сейфа, порылся в нем, достал несколько папок и, расписавшись за них в журнале, пошел к себе в кабинет.

Из восьми отобранных папок Иконникова интересовала только одна, остальные он взял для отвода глаз. В нужной ему папке содержались документы, в которых шла речь о содержимом восьмого склада: что именно, сколько и когда было отправлено туда на хранение.

Если сам полигон «Гамма» был особо секретным объектом, о котором даже в Министерстве обороны знали только избранные, то восьмой склад был самым секретным местом полигона: охрану здесь несли не солдаты срочной службы, как по всему полигону, а специальный отряд, состоящий из прапорщиков‑сверхсрочников, который находился в ведении особого отдела, то есть военного управления ФСБ.

Восьмой склад и складом‑то назвать язык не поворачивался. Это бетонный бункер, целиком спрятанный под землей, на поверхности были видны только бетон колпака, прикрывающего лифт, ведущий глубоко под землю, и пятидесятисантиметровые стальные створки входа, снабженные сложной системой шифровых замков. Даже прямое попадание тяжелой авиабомбы не могло разрушить этого сооружения. Меры предосторожности были вовсе не излишни: восьмой склад с самого начала был предназначен для хранения бактериологического оружия, да и сейчас здесь еще находились его остатки, которые то ли из‑за недофинансирования, то ли по каким‑то другим причинам не были уничтожены, как того требовали международные конвенции, в свое время подписанные Советским Союзом.

Для кое‑кого из генералов в Министерстве обороны существование этого склада было постоянной головной болью: узнай американцы о том, что Россия по‑прежнему владеет запасами бактериологического оружия, большого международного скандала было бы не избежать: мы не раз заявляли, что давно прекратили разработку этого оружия, а от накопленных запасов полностью избавились...

(Кстати говоря, Ирак только за то, что хотел попытаться наладить производство бактериологического оружия, оказался на многие годы в удавке международных санкций...)

Как бы там ни было, но факт оставался фактом: посреди тридцати гектаров «Гаммы», включающих в себя и потравленные химией поля, и полуразрушенные лаборатории, и небольшой военный городок, хранились десятки емкостей со штаммами бубонной чумы, куриккетсии и сибирской язвы...

Сидя в своем кабинете и перелистывая странички документов с грифом «Строго секретно. В одном экземпляре. Допуск по форме А», Алексей Николаевич размышлял, каким образом можно умыкнуть одну из хранящихся на восьмом складе бочек. При такой повышенной секретности объекта даже и речь не возникла о том, чтобы сделать это в обход соответствующих правил. Достаточно сказать, например, что, лишь для того, чтобы просто оказаться внутри склада номер восемь, ему, начальнику полигона, нужно было пройти ряд процедур, каждая из которых фиксировалась в специальном журнале. Несмотря на высшую форму допуска, Иконников не знал код замка: его еженедельно менял специальный комендант склада, старший лейтенант Шепотько. Определенные сложности предвиделись, оттого что внутри склада можно было находиться только в специальной одежде, которая по выходе подвергалась обязательной санитарной обработке.

И вот, учитывая все это, генерал должен был найти способ официально вывезти из склада энное количество бочек, чтобы затем каким‑то образом одну из них где‑то спрятать, а затем вывезти за ограду полигона.