И вот, учитывая все это, генерал должен был найти способ официально вывезти из склада энное количество бочек, чтобы затем каким‑то образом одну из них где‑то спрятать, а затем вывезти за ограду полигона.

Иконников, кажется, такой способ нашел: еще накануне ночью он для себя набросал план, который бы позволил ему и обойти все инструкции, и остаться в тени. План был основан на том, что на восьмом складе вот уже шестой год подряд не проводилась инвентаризация и положенная в таких случаях проверка всего помещения и его дезактивация. Бумаги, которые он сейчас листал, лишь подтверждали это: последняя проверка содержимого склада была сделана за несколько лет до того, как Иконников стал начальником «Гаммы». В этих же документах говорилось о том, что на складе хранится несколько десятков запасных емкостей для штаммов – на тот случай, если в какой‑то из бочек обнаружится утечка и надо будет срочно устранять опасность этой утечки. Генерал довольно заерзал в своем кресле: именно в этих запасных емкостях и был его реальный шанс выйти сухим из воды.

Он снова аккуратно сложил все документы в папку, завязал тесемки и отложил папку к остальным. Затем Иконников минут пять посидел, размышляя о том, что ему сейчас предстоит предпринять, и, наконец решившись, поднял трубку служебного телефона.

– Штаб округа, – сказал он связисту, – свяжите меня по «красной линии» с генералом Смирновым...

Код «красная линия» означал особую секретность и предполагал повышенные меры защиты против прослушки. Генерал‑лейтенант Смирнов занимал в Поволжском военном округе должность заместителя командующего по техобеспечению и был прямым начальником Иконникова.

– Здравия желаю, товарищ генерал‑лейтенант! – бодро, как и положено обращаться к старшему по званию, сказал Иконников, едва услышал в трубке знакомый баритон своего начальника. – Докладываю: на вверенном мне объекте происшествий нет!

– Здравствуй, Алексей Николаевич! Что происшествий нет понятно, но проблемы есть, раз сам позвонил.

– Ну не знаю, можно ли это назвать проблемой, – сказал со смешком Иконников. – Я тут решил порыться в архиве и обнаружил, что промашку одну допустил... Инвентаризацию положено раз в два года проводить, а ее уже шесть лет не делали. Надо бы посмотреть, что у нас там творится, не дай бог утечка или, тьфу‑тьфу, что еще...

– Это ты о заразе своей? – уточнил Смирнов.

– Так точно, об этом...

– Ну и делай, чего тебе положено, сам, что ли, не знаешь?

– Да на том складе, я по документам уточнил, много чего лишнего навалено. Списать бы не мешало... А без вашей санкции не имею права.

– Откуда там у тебя лишнее? – удивился Смирнов.

– Да там тара старая хранилась, этим бочкам уже лет по сорок будет. Лежат, только место занимают...

– Хорошо, пришли с порученцем акт на списание, я посмотрю...

– Будет сделано, товарищ генерал‑лейтенант!

– У тебя все?

– Так точно.

– Тогда бывай здоров! Привет жене.

Смирнов положил трубку.

Алексей Николаевич перевел дух: кажется, начало прошло нормально...

* * *

...В тот же день они с комендантом восьмого склада, облачившись в прорезиненные комбинезоны, спустились в бункер. Медленно, шаркая резиновыми бахилами, надетыми прямо на сапоги, они прошли вдоль длинных рядов бочек, наполненных смертью. Иконников спускался сюда всего второй раз за службу на полигоне – первый раз это было, когда он только знакомился с новым хозяйством.

– Это что? – спросил генерал, указывая рукой, в толстой резиновой перчатке, на штабеля бочек в глубине склада.