Нифонтов, выслушав доклад Голубкова, оценил ситуацию как очень серьезную.

– Это все мог устроить только кто‑то имеющий ранг не ниже заместителя министра обороны... – сказал он – Попробуем его вычислить и прощупать. Я сам займусь этим. А что думаешь делать ты?

– Надо выводить ребят из‑под удара, – ответил Голубков, – разрешите, Анатолий Федорович, я оформлю бумаги, которые дадут подтверждение, что группа Пастухова работает на мой отдел...

– Давай действуй. Только бумаги не от нас, конечно. Сделаешь им прикрытие от ФСБ – что‑то вроде того, что они выполняют спецзадание, исходящее от председателя Совета безопасности... Я немедленно свяжусь с ФСБ и предупрежу об этом секретаря. Что еще?

– Прежде чем действовать, я хочу выяснить, насколько далеко зашла эта история. Вы сами знаете, бывает, что инерция движения настолько сильна, что, даже уже остановленная, она по‑прежнему продолжает крушить все вокруг себя... Если за Пастухом «хвост» пока только милицейский или ФСБ – это полбеды. Но боюсь, к делу уже подключили спецназовцев генерала Тимофеева, они же специалисты по таким ситуациям. Мы оба немало послужили и знаем, как быстро и эффективно может действовать эта служба. А дров в этой конкретной ситуации они могут наломать порядочно. Посудите сами: генерала в плен взяли, бактериологическое оружие выкрали, противников устраняют сверхпрофессионально... Представляете, какой соблазн объявить Пастухова и его людей шпионами, диверсантами? Ну а с диверсантами разговор короткий...

– Хорошо, я все понял, не надо меня агитировать... – Нифонтов уже хотел положить трубку, но Голубков остановил его:

– Анатолий Федорович, еще секунду... Вы проинформируете президента?

– У президента сегодня несколько официальных приемов. Боюсь, у него не будет времени, чтобы принять меня. Во всяком случае, я постараюсь передать ему информацию через начальника службы безопасности.

– Спасибо, это может помочь ребятам...

– Думаю, что по‑настоящему помочь им сейчас могут только они сами... – хмуро сказал Нифонтов и положил трубку.

Голубков вызвал к себе помощника:

– Саша, быстро мне все оперативные сводки за прошедшую ночь. Обрати особое внимание на Поволжье, Пензенскую и Рязанскую области. Затем свяжись с кадровым отделом Минобороны – у тебя, кажется, есть там знакомые? – и между прочим поинтересуйся, не было ли к ним запросов в архив. Если были, то на кого.

– Хорошо, Константин Дмитриевич, сейчас сделаю, – кивнул помощник.

– У меня срочные дела в Министерстве обороны. Я буду там примерно час. Если возникнет что‑то срочное, найдешь меня через секретариат министерства.

– Хорошо, Константин Дмитриевич.

– Сводки и ответ от кадровиков жду от тебя через час! – уже на ходу кинул Голубков и вышел из кабинета.

* * *

В Министерстве обороны Голубков надеялся пообщаться со своим давним знакомым – можно сказать, приятелем – Василием Ивановичем Кузнецовым. Лет пять назад, во время первой чеченской кампании, они бок о бок работали в армейской разведке. Война быстро сближает людей: даже после того как Голубков попал в УПСМ, а Кузнецова перевели в центральный аппарат министерства, где он с некоторых пор служил в управлении разведки, они не перестали время от времени встречаться и обмениваться новостями и мнениями о текущих событиях в стране. Сейчас Голубков очень надеялся, что полковник Кузнецов поможет ему получить кое‑какую информацию, которая могла быть связана с историей Пастуха...

Кузнецов оказался на месте. Его порученец, знавший генерала в лицо, доложил шефу о приходе Голубкова, и полковник лично вышел к дверям, чтобы встретить своего давнего знакомого.