– Хорош вам! – одернул их второй охранник. – Ты, Вася, иди лучше позвони в милицию. А я сообщу в министерство. Вот, бляха‑муха, сейчас там такой шум поднимется!..

– Постойте... Сначала надо его снять... – возразил помощник.

– Не надо ничего здесь трогать, – сказал второй охранник, – пусть милиция его снимет, – может, Саня прав: если генералу помогли влезть в петлю, лучше будет оставить все, как было...

– Ну и сволочи же вы! – сказал в сердцах помощник и вышел из спальни, сильно хлопнув дверью.

Охранники потянулись следом за ним.

Вскоре во дворе дачи нельзя было протолкнуться от примчавшихся сюда людей и машин. Но ни один из присутствующих здесь людей так и не узнал, почему зам министра обороны генерал армии Степанов решился закончить свою жизнь самоубийством... Об этом знали только трое человек: один из них – полковник контрразведки Кузнецов – отдал приказ, а двое его подчиненных – киллеров‑ликвидаторов – «помогли» генералу уйти из жизни; проникнув ночью на дачу Степанова, ликвидаторы брызнули генералу в лицо струей специального аэрозоля, от которого человек даже с сильной волей полностью терял контроль над собой, затем заставили написать под диктовку записку, а потом помогли ему залезть в петлю.

Первый зам министра обороны, узнав от помощника о неожиданном уходе из жизни своего заместителя, только вздохнул. «Видит Бог, – подумал министр, – я этого не хотел... Это ты, Семен, сам меня вынудил...»

* * *

Полковник Гержа, несмотря на приказ Савченко прекратить все следственно‑розыскные мероприятия, не стал возвращаться в Москву из Рязани, где его застал приказ, а снова отправился в Поволжье: его тревожило, что они с Сухотиным, откинув чеченский след, сделали роковую ошибку...

Полковник оказался в городе вовремя: в местном УВД получили наводку на один особняк, расположенный неподалеку от города, и сейчас готовились провести в нем так называемую зачистку – задержание и доскональный обыск всех, кто будет находиться на этот момент в доме. Полковник упросил знакомого майора из областного УБОПа взять его с собой на операцию.

– Оружие имеешь? – спросил майор. Гержа молча отвернул полу куртки, показывая кобуру со «стечкиным». – Давай в автобус к ОМОНу, место есть... Только, полковник, не лезь на рожон: наш информатор сообщил, что там может до десятка человек с автоматами сидеть. Так что сам понимаешь...

Спустя несколько минут два милицейских «газика», «Жигули» с оперативниками УБОПа и автобус со взводом омоновцев выдвинулись к югу от города. Ехали недолго, километров тридцать. Остановились на обочине дороги, не доезжая до высокого забора, из‑за которого торчала островерхая черепичная крыша роскошного особняка.

Гержа увидел в автобусное окно, как вылезшие из «газика» милиционеры направились к воротам дома, и заспешил к выходу из автобуса. Но тут ему перегородили дорогу спешно покидающие автобус бравые молодцы из ОМОНа. В своей внушительной черной экипировке, с масками на лицах, в касках и бронежилетах они выглядели очень устрашающе. Полковнику пришлось пропустить их впереди себя и наблюдать, как омоновцы, рассыпавшись веером перед усадьбой, начали постепенно окружать дом по периметру. Гержа пристроился за спиной их командира, молодого и крепкого старлея, и вскоре оказался у самого забора.

Едва омоновцы начали, подставляя друг другу руки, перелезать через трехметровое ограждение, тут же с той стороны застучали автоматные очереди. Откуда‑то сбоку раздался негромкий хлопок – это кто‑то из нападавших подорвал заряд на воротах. Сделано это было вовремя: сопротивление засевших в доме нарастало, и ОМОНу, чтобы не полечь под стенами особняка, пришлось отступить через взорванные ворота, укрыться за ограждением участка.