– Что у вас с рукой, мистер Хиллари? – поинтересовался кадет.

– Расчесал, – коротко ответил здоровяк.

– Может, вам следует обратиться к доктору?

– Если не пройдет.

– Вы так много думали о последствиях, что забыли начать разговор, – негромко произнесла Анна.

– Что вы имеете в виду, мисс Баррингтон? – поднял брови Вагнер.

– Мы все, включая вас и капитана, просто сидели и ждали, когда с нами заговорят. А Диккенс не побоялась задать вопрос и получила ответ, – объяснила Анна. – Может, пусть она и продолжает?

Все посмотрели на самбо. Не ожидавшая такого внимания художница приняла независимый вид, но промолчала. Видимо, скрывая растерянность.

– Что скажете?

– Скажу, что это неплохая идея, мисс Баррингтон, – произнес протолкавшийся в первый ряд Линкольн. – В ваших словах, безусловно, есть смысл, но вы ведь не откажете мне в небольшом тайм-ауте на обдумывание ситуации? Спасибо. – Капитан демонстративно осмотрел надпись, после чего кивнул художнице: – Я рад, что ваша идея сработала, мисс Диккенс, благодарю.

– Я хотела что-то изменить.

– У вас получилось, – улыбнулся Линкольн и повернулся к собравшимся: – Я готов выслушать все варианты возможного ответа. От каждого из вас.

– Что?

– Как?

– Зачем?

– Почему нет? – деланно улыбнулся капитан. – Разумеется, я доложу на Землю о происходящем и послушаю, что скажут они. Но мисс Баррингтон абсолютно права: идея начать разговор пришла в голову мисс Диккенс. И я верю, что она или кто-нибудь из вас придумает, как его продолжить. В конце концов, нас инопланетяне уже знают, и, возможно, им не чужда наша старая традиция решать важные вопросы лицом к лицу. А лицо Земли – это мы. Подумайте об этом, когда станете предлагать варианты. – Капитан вновь улыбнулся: – Свои пожелания и предложения сообщайте мисс Амар. Следующий сеанс связи с Землей начнется через час. Если я правильно помню результат жеребьевки, на этот раз со своими родными сможет поговорить мисс Григорович.

– Да, капитан… – обрадованно подтвердила Настя. И добавила: – Сэр.

– Руководить проведением сеансов связи будет мистер Вагнер, – закончил Линкольн и едва слышно, только для себя, добавил: – А мне нужно кое с кем поговорить…

* * *

Нельзя сказать, что капитан сильно разозлился: Линкольн прекрасно понимал, что нечто подобное обязательно случится, и догадывался, что именно Пятый станет заводилой. Существовала вероятность, что вечеринку затеет Арнольд, но, взвесив все «за» и «против», капитан поставил на Чарльза: и не ошибся – дисциплину нарушил именно он. Более того, оставшись с Линкольном и Вагнером наедине, Фрейзер повел себя неожиданно дерзко, перебил капитана, заявив, что «устал и не собирается выслушивать нотации», попытался уйти, насмешливо сообщив, что никуда не денется и «утром вы найдете меня в известном ангаре», за что и был помещен в карцер – так Линкольн назвал небольшое рабочее помещение, освобожденное специально для этой цели. Думая, что капитан хочет провести воспитательную беседу в клипере, Пятый послушно отправился на «Чайковского», но узнав, что ему уготовлен арест, возмутился и даже попытался вырваться, резко толкнув зазевавшегося Вагнера, так что Линкольну пришлось утихомирить буяна выстрелом из тазера.