|
Мне хочется тишины и покоя… – Лошадок! – фыркает между тем профессор. – Во первых, Николай Михайлович Пржевальский был офицером Российского Генштаба, членом Русского географического общества. Участвовал в подавлении польского восстания, имел награды от императора. Во вторых, он предпринял несколько экспедиций в Азию – в Монголию, Китай. Оставил после себя множество научных трудов, составил карты, которыми наши военные пользовались до тридцатых годов. Его именем назван горный хребет на Кунь луне. В третьих, по слухам, он – отец Сталина. А ты говоришь – лошадки… – Отец Сталина? – я нахожу в себе силы улыбнуться. – Каким образом? – Это темная история. Пржевальский якобы останавливался в селении Гори и снимал комнату по соседству с семейством Джугашвили. Глава семьи в этот момент отсутствовал – уехал на заработки. А через девять месяцев родился мальчик, названный Иосифом. Будущий Сталин. В пользу этой версии говорит невероятное портретное сходство. Это просто одно лицо! Я смеюсь в голос. Развлек меня профессор, что и говорить! Одно лицо… А Ленин и Хошимин – братья по матери, ха ха! – Но главное – не это! – Нефедов отбегает на несколько шагов и, отчаянно жестикулируя, едва ли не кричит. – Пржевальский в своих экспедициях вольно или невольно повторял маршруты походов армий Чингисхана! Он исследовал местность, опрашивал аборигенов, особенно стариков и лам, хранителей древних легенд и сказаний. Я уверен – он тоже искал… Жаль, судьба оказалась жестока к этому удивительному человеку. – А что с ним случилось? – Во время своей последней экспедиции, в Кашгарии, на реке Аксу, он подхватил какую то заразу. Экспедиция едва успела вступить на территорию Российской империи через перевал Бедель, это рядом с пиком Хан Тенгри, как Пржевальскому стало плохо. Он проболел некоторое время и умер в городе Каракол, теперь он называется Пржевальск. Николая Михайловича похоронили на берегу озера Иссык куль в двойном гробу – деревянный вложили в железный. Так хоронили в Древней Азии вождей и правителей… Он еще что то говорит, сверкая глазами, а я сижу как пораженный громом. Пржевальский искал могилу Чингисхана, причем явно – настоящую могилу. Он знал! И почти нашел ее! Если бы не болезнь, этот усатый путешественник наверняка обшарил бы окрестности Хан Тенгри. Конечно, вряд ли он хотел оживить Потрясателя Вселенной. Золото и прочие сокровища его тоже не интересовали – они находятся в обманной могиле на Хантае. Что было нужно Пржевальскому? Скорее всего, то же, что и Нефедову. Волк. Могущественный предмет, вызывающий страх у врагов. Гунны с помощью волка завоевали едва ли не половину мира, сокрушив непобедимую Римскую империю. Чингисхан пошел дальше и создал величайшее в истории государство. И все это благодаря волку. Передо мной вдруг, впервые за все время, открывается некая моральная сторона проблемы: а ведь если Чингисхан возродится к жизни, он начнет войну. Он этого хотел еще тогда, перед смертью. У войны этой будут благие, как он считает, цели. Но это будет война, и вести ее будут люди нашего времени, с нашим оружием. А значит – миллионы погибших, разрушенные города, выжженные земли, кровь и смерть. Так, может быть, не стоит тревожить тело великого завоевателя? Пусть почиет вечно в ледяной пещере под Хан Тенгри вместе со своим волком? Или отдать волка? Вот тому же Нефедову? Хм… А ведь человек, хладнокровно бросивший умирать раненого, получив в руки такой предмет, может натворить бед еще больше, чем сын Есугея багатура. У того были хоть какие то, пусть и дикарские, но принципы. А у профессора? Он сам сказал: во имя достижения цели можно пойти на все. – Ты слушаешь? – Нефедов нависает надо мной, пытаясь понять, о чем я думаю. – Ага. |
