– Передай мистеру Айлесу, – велела она служанке, – что у меня с утра важные дела, и я хочу побыть одна. Скажи, что буду счастлива видеть его на ланче, но не раньше. Поняла?

Служанка кивнула и вышла.

Тельма подошла к камину, взяла с полки пудреницу и припудрила носик. Внутри поднималось смутное раздражение. Никогда раньше, какую бы специфическую работу для мистера Квейла она не выполняла, он не вмешивался и не давал указаний – всегда считалось, что агент начинает и заканчивает работу самостоятельно. Она пожала плечами. С мистером Квейлом никогда нельзя загадывать наперед, что само по себе и неплохо.

Она закурила. В общем и целом, у Квейла верная система. Ты знаешь ровно столько, сколько необходимо – если не доходишь до остального сам, и иногда ты даже знаешь, что делаешь. Она перешла на эту ступень. Она знала. И недоумевала, почему Квейлу неймется.

Через три минуты пришла миссис Велингтон. В розовом ситцевом платье выглядела она очень мило и очень консервативно. Тельме она понравилась.

– Будьте добры, садитесь. Не желаете сигарету, кофе? Или чего-то еще?

– Нет, дорогая, спасибо. Я только сделаю, что нужно, и пойду. Понимаете, я здесь только на два дня – максимум три – и хочу увидеть как можно больше, пока не объявят посадку на мой рейс.

– Так вы сразу возвращаетесь в Англию?

– К сожалению, да. Здесь так мило, и я бы осталась еще, но… – она повела плечами, – наш работодатель, назовем его так, загрузил работой.

Тельма улыбнулась.

– Метко сказано.

Миссис Велингтон села.

– Думаю, я все же покурю. И потом скажу конкретно, в чем дело.

Она в точности повторила послание Квейла. Тельма заметила:

– Похоже, он теряет терпение. Скажите, я отвечу, как положено. Как вы думаете, он считает, что я теряю время?

– Не знаю, – сказала миссис Велингтон, – но сегодня рано утром я виделась с мистером Гвельвадой. Он прилетел в безумное время – полшестого утра. Одному Богу известно, как он выбрался с Черной Багамы. Подозреваю, зафрахтовал самолет.

Тельма, прислонившись к каминной полке, внимательно разглядывала тлеющий кончик сигареты.

– Что вы думаете об Эрнесте Гвельваде? – спросила она. – Я слышала о нем, но не имела чести быть знакома.

– По-моему, он довольно интересен, дорогая. Немного маловат ростом и чуть полноват, но прелесть. Дает почувствовать себя персоной и вдруг – пустым местом. Мне постоянно было с ним неуловимо неуютно. У него очень острый ум. Кажется, он знает наперед, что вы скажете и как он отреагирует. Наверное, с ним будет легко работать.

– Да? Так мне придется с ним работать? – спросила Тельма.

– Да, командовать будет он. Но, думаю, проблем не возникнет при условии, что вы будете слушаться и не станете с ним спорить. Он встретится с вами сегодня вечером. Сказал, что приехал сюда присмотреть квартиру. Мы общались только полчаса, а потом, вероятно, он пошел сюда. Когда вернулся, то сказал, что будет около девяти; зайдет через французское окно в гостиной. Он не хотел бы сталкиваться с прислугой.

– Вот как… – Тельма подумала, что мистер Гвельвада ей не понравится.

Миссис Велингтон встала.

– Ну, дорогая, я побежала. Желаю удачи, – она вздохнула. Мне часто хочется знать, что произойдет, но не выходит, а женщин это так огорчает, правда?

– Женщин огорчает все, миссис Велингтон, – Тельма протянула руку. – Приятно было познакомиться.

– Взаимно. Люблю новых людей. Ну, до свидания, дорогая. Не беспокойтесь, не провожайте. Я настолько привыкла появляться и уходить, гадая, появлюсь ли здесь опять – вы понимаете… Мои командировки настолько нерегулярны… О, вот еще, дорогая.