– Жди меня здесь, – велел он.

Шофер оглядел толпу в две сотни человек, бушующую на противоположной стороне улицы, и посмотрел на Римо.

– Нет, парень, я тут не останусь. Мне не нравится эта банда. Если они меня засекут, то разделают, как селедку.

– Я бы с удовольствием задержался и обсудил с тобой этот вопрос, – сказал Римо. – Но у меня нет времени. – Рука его скользнула вперед мимо шофера, выключила зажигание и выдернула ключ из гнезда на рулевой колонке все это одним ловким движением. – Жди. Запри двери, но жди. Я скоро вернусь.

– Куда ты?

– Туда, – Римо махнул рукой в сторону дома.

– Ты не вернешься.

Римо сунул ключи в карман брюк. Торопливо переходя улицу, он слышал, как у него за спиной щелкнули замки на всех четырех дверцах машины.

Толпа бушевала, но запертые двери дома не позволяли проникнуть внутрь.

В вестибюле швейцар в ливрее размахивал руками, пытаясь отогнать толпу.

– Что тут происходит? – спросил Римо стоящего у края толпы молодого человека с обритой наголо головой и бандитской усатой рожей.

Парень окинул Римо взглядом. Лицо его скривилось, и он с видимым отвращением отвернулся, не издав ни звука.

– Давай попробуем еще раз, – самым любезным тоном произнес Римо. – Что тут происходит?

И подкрепил свой вопрос, сжав правой рукой парню мышцы по обе стороны позвоночного столба, в нижней его части.

От боли парень вытянулся и стал выше, чем был когда либо в своей жизни.

– Они уделали преподобного Уодсона.

– Кто они?

– Не знаю кто. Его враги. Враги народа. Угнетатели.

– Что значит – уделали Уодсона?

– Он мертвый. Они убили. Зарезали. Пусти, больно.

Римо не пустил.

– Так «они» это сделали?

– Точно.

– А эти люди чего хотят? Зачем они тут маршируют?

– Они хотят справедливость.

– Они думают, что справедливости можно добиться, распевая лозунги?

Молодой человек попытался было пожать плечами. Ему показалось, что плечи его, поднимаясь, едва не отделились от позвоночника. И он отказался от попытки.

– Полиция еще не прибыла? – спросил Римо.

– Их только что вызвали.

– Спасибо. Приятно было побеседовать, – сказал Римо.

Он отпустил молодого человека и двинулся по периметру толпы. Если он войдет в дом через парадный вход, то тем самым откроет путь всей этой банде. У него за спиной молодой человек пытался восстановить дыхание и натравить толпу на Римо, но каждый раз, набирая воздух в легкие, чтобы крикнуть, он снова ощущал боль в спине. Так он понял, что молчание – золото.

Толпа колыхалась взад вперед, и Римо колыхался вместе с нею, переходя с места на место. Его видели, потом теряли из виду, он появлялся и исчезал, не оставаясь ни в чьем поле зрения больше чем на долю секунды. Наконец он добрался до боковой улочки, огибавшей дом. Она была перекрыта массивными железными воротами высотой в восемь футов, с острыми штырями наверху, переплетенными колючей проволокой.

Римо ухватился за тяжелый замок, вывернул его правой рукой, и ворота плавно приоткрылись. Римо скользнул внутрь, потом покалечил замок еще немного, пока он не слился воедино с металлическими створками. Пожарные лестницы были на задах здания. Римо поднялся до четырнадцатого этажа и оказался рядом с окном квартиры Уодсона. Он уже потянулся открыть окно, но в этот самый момент занавески раздвинулись, и окно распахнулось.

Увидев Римо на пожарной лестнице, Ингрид едва не вскрикнула, а потом сказала:

– Слава Богу, это вы...

– Что случилось? – спросил Римо.

– Джосайя мертв.

Из глаз ее потекли слезы.