— Что ты задумал, Лукас? — спросила Софи, закуривая «Мальборо». Руки ее неудержимо дрожали, когда она распечатывала свежую пачку, обнаруженную в сигаретном автомате рядом с туалетом.

Внимательно поглядев на свою напарницу, Лукас мягко сказал:

— Софи, тебе бы надо что-нибудь съесть.

— Ни за что! Меня сразу вырвет.

— Мы с тобой уже давно ничего не ели, — возразил Лукас, окидывая взглядом вагон.

Соскользнув со своего стула, он подошел к стойке бара, за которой виднелся небольшой холодильник. Внутри не оказалось ничего существенного, кроме нескольких бутылок сока, сваренных вкрутую яиц и упакованных в фольгу пончиков. Но и этого для Лукаса и Софи было вполне достаточно.

— Ух, как есть хочется, — пробормотал Лукас, откусывая вкусный пончик и запивая его холодным молоком — полпакета его он тоже обнаружил в холодильнике. Вкуса молока он не почувствовал, зато прохлада приятно обволакивала обожженный желудок. Потом он открыл пластиковую бутылку с апельсиновым соком и сунул ее в руки Софи.

— Терпеть не могу апельсиновый сок, — заметила Софи, сделав несколько глотков из бутылки. Изобразив на лице гримасу, она поставила бутылку на стойку и глубоко затянулась табачным дымом. Дрожь в руках никак не унималась.

— Скажи, Лукас, что ты задумал, — попросила она. — Я же чувствую, что в твоей хитрой голове созрел какой-то план.

Отставив пустой пакет из-под молока, Лукас провел рукой по своим волосам, чувствуя каждый обнаженный нерв на кончиках пальцев.

— Ничего в этой голове нет, кроме боли.

— Ну, не ты один страдаешь от боли.

— Но я говорю о другой боли.

Софи взглянула на Лукаса и недоуменно пожала плечами:

— О другой боли?

Лукас утвердительно кивнул. Он никак не мог подобрать слова для описания чувства, которое все нарастало в нем после атаки темно-зеленого лимузина. Это была раковая опухоль. Черное пламя, пожиравшее мозг изнутри. Но каким-то странным вывертом оно было полезно. Оно было как магнит, выстраивавший в линию все фибры его существа, направлявший его в нужную сторону.

Еще раз жадно затянувшись, Софи спросила:

— Так о какой боли ты говоришь?

Лукас посмотрел ей в глаза:

— Та штука на дороге...

— Лимузин?

— Да, лимузин.

— И что? При чем тут лимузин?

— Хмыри, что были в нем...

— Ну да, они пытались нас остановить.

Софи вздрогнула и еще раз жадно затянулась.

— Правильно, — кивнул Лукас. — Они пытались нас остановить. Кто бы — или что бы — там ни было, оно пыталось нас остановить. Именно так.

— Ты что, думаешь, проклятие исходило от них?

Лукас ответил не сразу. Он молча отошел к окну, его ноги болезненно отзывались на постоянную вибрацию пола. Сейчас он находился в транспорте, которым управлял не он сам, а кто-то другой. Это наводило на мысль о том, что в любой момент вагон может остановиться, и тогда все трое вспыхнут живыми факелами и погибнут мучительной смертью. И он уже ничего не сможет сделать.

Глядя в окно на ночные пейзажи, Лукас в который раз обдумывал свой план. Он чувствовал, что находится на волоске от гибели. Потом повернулся к Софи и сказал:

— Да, я думаю, от них.

Глаза Софи внезапно наполнились слезами.

— Их больше нет, Лукас. Их нет, а мы все еще в заднице!

— Подожди, не кипятись! Не все так просто... Когда тот лимузин шел за нами...

— Ну да, ты слышал по рации какую-то ерунду.