— Я? В чем же?

— Ты сказал мне, что семь Хатор плетут нити судеб. И мы с тобой следуем путями судьбы.

— Это путь всех людей, а не только наш. И в итоге нас ждет смерть.

— Судьба? Смерть? Что вкладываешь ты в эти слова? Я, возможно, скоро стану старухой, если продолжу использовать «тысячу грёз», а возможно смогу избежать этой участи. Кто выбирает мой путь? Я или твои семь Хатор?

— Желаешь сказать, что ты сильнее судьбы? — спросил Эбана.

— Я могу использовать «тысячу грез» и избежать пагубных последствий заклятия. «Тысяча грез» может отобрать молодость и красоту. Но есть заклятие «Красной маски». Оно возвратит мне то, что я потеряю благодаря «Тысяче грез».

— Красная маска? Звучит зловеще.

Она не обратила внимания на его слова и продолжила:

— Ты владел в этой жизни двумя красавицами.

— Ты говорить про себя?

— И про твою Сару. У тебя в жизни были только две женщины.

— Это так, — согласился Эбана. — Но я не понимаю тебя. Ты сказала о «Красной маске». Что это?

— Это заклятие на крови. Ты даже не понимаешь силу крови и её важность. Ты только воин, Эбана.

— Тот, кто видит впереди способен это понять.

Она не обратила внимания на его замечание:

— Вот ты владел Атлой и владел Сарой. Ты сам «соединил» нас! Если это произойдет, то благодаря тебе, Эбана.

— Что произойдет?

— Тело Атлы состариться. Но Атла останется молодой.

— Как это понять?

— Неужели Тот, что видит впереди не может распознать ложь? Неужели я сейчас лгу? Посмотри на меня Эбана!

Эбана видел, как красавица приблизилась к нему. Он по-прежнему не мог пошевелиться, но желание овладело им. И Атла воспользовалась этим.

Такой связи с женщиной у молодого воина еще не было никогда. Он видел, как обнаженное тело финикиянки оседлало его. Он испытывал наслаждение, и перед его глазами молодая красавица вдруг обращалась в старуху. Мерзкую и отвратительную с морщинистой кожей, покрытой пятнами, с обвисшими грудями. Проходило мгновение, и снова перед ним была прежняя Атла. Затем снова старуха и снова красавица.

Эбана пытался закрыть глаза, но веки не слушались его, и он продолжал видеть странные метаморфозы.

Атла обладала «Иглой богини», которую носила в золотом гребне в своих волосах. При помощи иглы можно было добыть кровь жертвы необходимую для «Красной маски»…

* * *

Утром Атла разбудила Эбану.

— Проснись.

Он открыл глаза.

— Атла? Что это было? Мое тело…

Он соскочил с кровати.

— Я видел странный сон.

— И я видела его, Эбана. «Тысяча грез» и «Красная маска»!

— Как такое возможно? Человеческий дух Ка живет в одном теле и лишь после смерти освобождается от него.

— Именно так и произойдет с тобой! Ты возродишься в своем потомке. И впоследствии мы снова будем смете, Эбана.

— Что значит возродиться в потомке? Ты говоришь о детях? Но у меня нет сына.

— Твоя Сара носит под сердцем твое дитя. Неужели ты не чувствуешь этого? Ты, Тот, кто видит впереди?

В этот момент их разговор был прерван стуком в двери. Харати сообщил, что за Атлой прибыли солдаты номарха Себекхотепа…

* * *

Эбана спросил:

— Они забрали Сару, и теперь пришли за тобой?

— Пусть.

— Ты готова отправиться во дворец?

— А разве у нас есть выход, Эбана? Ты сам говорил о путях судьбы.