– Понимаю, – искренне сказал Гусев. – Дашь ноутбук погонять?

– Да бери.

В первую очередь Гусев разыскал информацию про своего двойника, убитого вчера.

Лавинский Николай Алексеевич, тридцать один год, москвич, не женат, работал стратегическим менеджером в крупном банке, жил в Печатниках, не был, не состоял, не привлекался, прямо как Гусев в своей предыдущей жизни. Внешнее сходство было поразительным, но еще поразительнее оказалось то, что и детские фотографии, вывешенные в социальной сети, до ужаса напоминали детские фотографии самого Гусева, как он их помнил. Антураж, ясное дело, был другой, ребенок на фото – тот же самый.

Информации о родителях и любых других родственниках Гусев не нашел, парнишка воспитывался в детском доме.

– Брат? – спросил Хомяк, заглядывая через плечо.

– Нет. Я вообще до вчерашнего дня о его существовании даже не слышал.

– А похож, – задумчиво сказал Хомяк. – Хотя, откуда у тебя тут братья…

– Вот именно.

– Может, сын?

– По возрасту не подходит. Когда он родился, я уже в холодильнике лежал. Не родственник он мне, это точно.

– Значит, просто двойник. Так бывает.

– Наверное, – сказал Гусев.

На форуме охотников было затишье. Последние сообщения касались того, что Гусев просочился в канализацию, и большая часть игроков сейчас прочесывала коллекторы, а телефоны там не работали. Значит, координировать свои действия охотники не могут. Уже плюс.

– Подземная Москва очень большая, – сказал Хомяк. – По площади почти как та, которая сверху. Они тебя тут могут годами искать и не найти.

– Я и сам черта с два отсюда выход найду, – сказал Гусев.

– А тебе и не надо, я тебе покажу, – сказал Хомяк. – А вот если бы ты меня не встретил, тогда да, тогда бы были проблемы. Когда у тебя, говоришь, охота заканчивается?

– Утром.

– Значит, можно отдохнуть.

– А нас тут точно не найдут?

– Не должны. Но если что, мы услышим. Звуки по туннелям далеко разносятся.

– Если я в таком состоянии засну, то меня и пушкой не разбудишь, – признался Гусев.

– Это ничего, я то спать не собираюсь, – сказал Хомяк. – Вон там матрас есть. Постельного белья, правда, предложить не могу, не обессудь.

– Сервис, конечно, не европейский, но сойдет, – решил Гусев, устраиваясь поудобнее.

И сам не заметил, как заснул.

Во сне Гусев играл в «Дум». Крался по темным туннелям, иногда по колено в воде, осторожно заглядывал за углы и стрелял во все, что шевелится. Во сне, как и в игре, патроны у него не кончались, что в выгодную сторону отличалось от реальной жизни. И еще тут можно было сохраняться…

Когда он проснулся, Хомяк варил кофе на спиртовке. Судя по его виду, спать он так и не ложился, все время проторчал в сети. Глаза красные, волосы взъерошенные…

Голова после вчерашнего у Гусева почти не болела, да и в целом он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Сходил за угол, чтобы облегчиться, а когда вернулся, Хомяк уже разлил кофе по вчерашним граненым стаканом и сделал нехитрые бутерброды из остатков немного подсохшего хлеба и твердого, почти как камень, сыра.

Гусев сожрал бутерброд, выпил полстакана кофе и закурил. До конца охоты оставалось меньше трех часов, а их тайное убежище так никто и не обнаружил.

Интересно, как там сейчас Макс. Все так же переживает за свою ставку, и даже позвонить ему некуда?

– Знаешь, – сказал Хомяк. – Я тут нашел одну странную вещь.

– Например?

– Да этот твой вчерашний родственник, который не родственник, – сказал Хомяк.