– Ну и вот.

– Он – это ты, – сказал Хомяк.

– Э… – сказал Гусев. – То есть?

– У вас строение ДНК одинаковое, – сказал Хомяк. – Я специальной программой сравнивал. Совпадение сто процентов, даже у самых близких родственников такого не бывает.

– И что это значит?

– Либо информацию в сети кто то подправил, правда, с неизвестными мне целями, либо он твой клон.

– Клонирование людей, вроде бы, запретили, – сказал Гусев. – Его еще при мне запретили. Или уже можно?

– Нет, все еще нельзя, я проверял, – сказал Хомяк. – То есть, по частям то можно, конечно, почку там отрастить или сердце, а целиком – нельзя. Но ты ж понимаешь, что официальные запреты – это дело такое… Наркотиками вон тоже торговать нельзя, однако ж торгуют.

– Бред, – сказал Гусев. – Кому бы понадобилось меня клонировать? Да и зачем?

– А я знаю? Я что вижу, то и говорю.

– Ты меня точно не паришь?

– Вот, результаты сохранились, можешь сам посмотреть.

Гусев посмотрел. Он тоже в этом не разбирался, но медицинская программа, сравнивающая анализы ДНК его и Лавинского, действительно выдала абсолютное совпадение по всем параметрам. Случайностью тут ничего не объяснишь, строение ДНК – штука такая же уникальная, как и отпечатки пальцев, так что Хомяк прав. Или данные подделаны, или их с Лавинским на самом деле сотворили из одного материала.

– Но и это еще не все, – сказал Хомяк и вывел новое изображение на экран.

Березкин Борис Ефимович, тридцать два года, не женат, коммерческий директор мебельной фабрики. В прошлом тоже воспитанник детдома. И у него тоже было гусевское лицо.

– Запустил поиск по медицинским базам данных, – пояснил Хомяк. – Тоже стопроцентное совпадение. И не говори мне, что так не бывает. Я сам знаю, что так не бывает, однако ж вот оно.

Допустим, медицинские карты кто то подделал, пусть и с непонятными целями. Но лицо, лицо то зачем подделывать?

И все же, в версию с клонами Гусеву верить не хотелось. Это вообще ни в какие ворота не лезло.

– Ты мне можешь все эти данные на флешку какую нибудь скинуть? – спросил Гусев. – Я потом на досуге поизучаю.

– Зачем флешку? Я тебе просто в телефон все закачаю.

– А, ну да, – Гусев передал Хомяку присланный Максом смартфон и тупо следил, как тот перебрасывает данные.

– Какие то странности вокруг тебя творятся, приятель, – сказал Хомяк.

– Это да. Но я все равно не понимаю, зачем кому то понадобилось меня клонировать.

– Может, ты истинный ариец или что то вроде того?

– Вряд ли.

– Или генотип у тебя очень хороший. Ты, часом, не гений какой нибудь?

– Вроде бы, нет, – сказал Гусев. – По крайней мере, я за собой ничего подобного не замечал. А если бы был гением, о, наверное, заметил бы.

– Многие ли гении знают о том, что они гении? – задался философским вопросом Хомяк.

– Понятия не имею. Я их не слишком много встречал.

– Существует ли что то, что ты умеешь делать лучше всех?

– Нет, – сказал Гусев. – Я – вполне обычный человек. Да и клоны мои, если они клоны, тоже не музыканты и не ученые, как видишь. И даже не писатели.

– Ну, тогда я не знаю, – сказал Хомяк.