Широкоплечий, крепко сбитый князь Хенесий нагло посмотрел в ответ, топорща рыжую бороду в ухмылке. Сильный, пышущий здоровьем оборотень с густой гривой медных волос против тщедушного главного жреца, у которого борода словно бы и вовсе не росла, а редкую уже седую шевелюру изрядно поела плешь, смотрелся куда представительнее. Вот уж кого кровь точно не стоит!

— Мы ещё не забыли, какими нас создали благие боги, и не собираемся множить полукровок, которые не знают, какому творцу возносить благодарность за свою жизнь, — ядовито прошипел жрец.

— Думаю, на сегодня хватит, — прозвучал холодный голос императора, и открывший было рот князь, недовольно скривился. — Продолжим завтра.

Главы, недовольно ворча, начали подниматься и покидать зал.

У выхода Шашеолошу и Делилонис столкнулись с паттером Иоргоном и его молчаливым и безропотным сыном, пассом[1] Ида̀ном. Ссориться из-за того, кто первый порог переползёт, наагасах не хотел и остановился, милостиво уступая дорогу. Жрец со злобой зыркнул на вежливо улыбающихся нагов и заскрежетал зубами от ярости. В вере песчаных волков сочетание белого и чёрного имело особый священный смысл, и, глядя на черноволосого черноглазого наагасаха, одетого во всё чёрное, и его белохвостого светлоглазого советника, облачённого в белое, паттер невольно задумался: а не посылают ли боги ему какой-то знак?

Фу, кощунство какое! Жрец тряхнул головой и, вскинув подбородок, пошёл прочь. А вот его сын немного помедлил и неожиданно прямо и уверенно посмотрел на нагов ясными жёлтыми глазами. И вежливо качнул головой на прощание. Шаш тоже опустил подбородок.

— Старая головёшка, — пророкотал остановившийся рядом князь Хенесий, — когда уж его болотная жижа покроет?[2]

— На всё воля богов, — дипломатично отозвался Шаш.

— Чего жмёшься, как девица? — князь зыркнул на замершего в стороне сына.

Тот виновато посмотрел на отца, но не приблизился. И всячески избегал смотреть на наагариша Делилониса. Тот же скромно свернул хвост и изучал красочные плиты пола.

— Я слышал, наагашейд опять эту дохлость ко двору прислал, — без обиняков выдал князь. — За ним хоть кто-то смотрит?

— Мы смотрим, — мягко ответил Шаш. Уточнять, что смотреть за дядей — дело бесполезное и неблагодарное, не стал.

Князь и так это знал. И мрачно посмотрел на сына.

Тот был выше отца на голову, куда стройнее и симпатичнее, но на фоне князя выглядел щенком.

— Хватит хвост жать, трусло, — недовольно пророкотал Хенесий.

Парень обиженно зыркнул на отца золотыми глазами и всё же искоса, как-то стыдливо посмотрел на Делилониса. Тот в ответ виновато улыбнулся.

— Наагасах, — к ним в сопровождении графа Мосце приблизился император, — мне нужно с вами поговорить.

— Конечно, — улыбнулся Шаш и коварно пропел: — Князь, оставляю наагариша на ваше попечение.

И Дел, и княжич взглянули на него с крайним неодобрением.

Раашир едва дождался, когда дверь кабинета закроется и они с наагасахом останутся наедине.

— Что ищет наагалей? — прямо спросил он.

— Дядя не рассказывает, — с сожалением покачал головой Шаш, опускаясь в кресло. — Отец ему что-то поручил, и я могу лишь предполагать.

Раашир вопросительно вскинул брови.

— Похоже, папа что-то заподозрил, — наг виновато улыбнулся. — Твой последний гонец оказался слишком языкастым и разболтал в таверне, от кого именно приехал. Я спешно придумал, с какой именно целью ты мне писал, но отца не так легко провести. Мы и так слишком долго водим его за нос. Если помнишь, я пророчил, что и десяти лет не пройдёт, как тайна раскроется.

— Но прошло больше.

— Я недооценил тебя, — мягко улыбнулся Шаш.