— Почему они их боятся? — с удивлением спросил маркиз.

— Им страшно, что их сглазят, украдут их детей или наложат на них проклятье.

Маркиз расхохотался.

— Ну, тем больше у них оснований обходиться с нашей гостьей вежливо! Мне она не кажется способной наложить проклятье.

Говоря это, он вспомнил, какой невесомой показалась ему девушка, когда он взял ее на руки. А исходивший от ее волос аромат, похоже, до сих пор остался на ткани его дорожного сюртука. Хотя, возможно, это была всего лишь игра его воображения.

— Ну, если я больше ничего не могу сделать, Хобли, — сказал маркиз, — я возвращаюсь в Лондон.

— Мы так и подумали, милорд. Лошадей поменяли, так что экипаж будет готов, как только пожелает ваша милость.

— Тогда пусть его подают, — решил маркиз. — А когда наша гостья сможет уйти от нас, позаботьтесь о том, чтобы ей возместили нанесенный мной ущерб.

— Какую бы сумму вы сочли разумной, милорд? — почтительно спросил Хобли.

Маркиз ненадолго задумался.

— Я считаю, что пяти фунтов должно хватить, Хобли. Скажите мистеру Грейстону, чтобы он выдал вам деньги.

— Хорошо, милорд. Когда мы снова увидим вашу милость?

— Понятия не имею, — ответил маркиз. — Светский сезон сейчас в полном разгаре. Я уверен, что вы не хотели бы, чтобы я пропустил какое-нибудь из бесконечных пышных и утомительных увеселений, которые происходят каждый вечер.

Маркиз говорил саркастически, но при этом виновато улыбался своему старому слуге, который знал и любил его с самого детства.

— Что-нибудь не так, мастер Фабиус? — встревоженно спросил Хобли, незаметно для себя употребив обращение, к которому привык, пока его господин был еще ребенком.

Маркизу показалось, что этот вопрос пришел из давних времен. Хобли всегда чувствовал, когда у него что-то ре ладилось или он бывал расстроен.

— Нет, Хобли, все более или менее нормально, — негромко ответил он. — Просто мы с капитаном Коллинггоном только вчера вечером говорили о том, что стареем. Жизнь уже не кажется нам такой занимательной и забавной, как в молодости.

— Вы еще достаточно молоды, чтобы получать от жизни удовольствие, милорд, — отозвался Хобли с веселой искрой в глазах. — Позвольте дать вашей милости совет: не тратьте даром ни минуты. Время и так летит слишком быстро.

— Вы сожалеете о своей потерянной юности? — полюбопытствовал маркиз.

— Нет, милорд, я ни о чем не жалею. И надеюсь и молю бога, что так же будет и у вашей милости. Опыт подсказывает мне, что всегда можно надеяться на что-то хорошее, а приключения приходят тогда, когда мы их меньше всего ждем.

— Вы меня ободрили, Хобли!

Маркиз с улыбкой прошел через внушительный холл своего загородного дома и потребовал, чтобы ему немедленно подали фаэтон.

Маркиз Рэкстон ни за что не поверил бы, что ему вновь придется ехать той же дорогой из Лондона, чтобы нанести визит Юдит, — и всего спустя неделю.

Он ожидал увидеть ее на балу у герцогини Девоншир и в течение следующих четырех вечеров высматривал ее на ассамблеях, балах и обедах, которые устраивали их общие друзья и на которые, как он был уверен, леди Уолден должна была получить приглашения.

Юдит нигде не было видно. Отсутствовал также и герцог Северн, так что нетрудно было догадаться, где они оба находятся.

Маркиз никому не признался бы в том, что ожидает ответа Юдит на его предложение выйти за него замуж, но его самый близкий друг, Чарльз Коллингтон, заметил его беспокойство, рассеянность и отсутствие интереса к тем увеселениям, на которых они появлялись.