Однако заснуть он так и не смог и поэтому встал очень рано.

Его не покидала уверенность в том, что ему необходимо как можно скорее увидеться с Савийей. В том, как она покинула его накануне вечером, было слишком много недоговоренности и неопределенности. Он никак не мог удовлетвориться таким завершением невыразимого восторга, который испытал, когда держал ее в объятиях и целовал.

Маркиз был совершенно уверен в том, что для Савийи этот поцелуй был первым в ее жизни.

Ощущая, как трепещет ее тело, он с полной определенностью знал, что в ней проснулся жар страсти, который мог сравниться только с его собственным. Уже сейчас, даже не удовлетворив плотского желания, они стали единым существом: у них было одно сердце, один ум, одна душа.

«Я ее люблю!», — снова и снова говорил себе маркиз, понимая, что более глубокого чувства он никогда не узнает, — на большее просто не способен ни один человек в мире!

Он не сомневался в том, что Савийя придет к нему в свое обычное время, примерно в одиннадцать утра.

Каждый день, возвращаясь из имения Юдит, он находил ее в библиотеке, где она беседовала с Преподобным.

Они обсуждали самые разнообразные вопросы, требовавшие такой эрудиции, которую маркиз прежде считал недоступной для женщин. И при этом Савийя была так чарующе красива, что ему нелегко было поверить в то, что она действительно настолько умна, насколько в этом его уверял Преподобный.

Сегодня маркизу казалось, что он не в силах упустить даже доли секунды из того времени, которое они могут провести вместе, так что этим утром их роли должны были поменяться: не Савийя будет его ждать, а он станет с нетерпением дожидаться минуты ее появления!

Пока Хобли помогал ему надеть костюм для верховой езды, маркиз вспомнил, что еще не вернул Савийе те монеты, которые она одолжила у отца, чтобы с их помощью они могли провести сэра Элджернона.

Он сказал себе, что должен обязательно их вернуть — ведь они оказались чрезвычайно ценными.

Потом маркиз подумал о том, как странно, наверное, знать, что ты должен скитаться по всему миру, встречаясь с ужасными крайностями климата и враждебностью местного населения, терпеть всевозможные лишения — и при этом иметь средства для того, чтобы вести вполне обеспеченную оседлую жизнь!

Улыбнувшись, он решил, что, видимо, это компенсируется другими удовольствиями. Многие находят радость в борьбе с многочисленными трудностями. И при этом нет смысла испытывать скуку и раздражение от необходимости иметь дело с неинтересными людьми — ведь уходящая вдаль дорога не имеет конца.

— Хобли, вы не знаете, в какое время собираются уехать сэр Элджернон и капитан Коллингтон? — осведомился маркиз у своего камердинера.

— Сэр Элджернон приказал подать ему экипаж в одиннадцать часов, милорд.

— Я вернусь задолго до этого часа, — сказал маркиз. — Мне надо переговорить с несколькими людьми в имении леди Уолден. Но прошу вас заверить сэра Элджернона и капитана Коллингтона, что я не стану задерживаться надолго и надеюсь увидеться с ними до их отъезда.

— Я передам им ваши слова, милорд.

— Кстати, я обнаружил более короткую дорогу к новому имению, Хобли, — удовлетворенно проговорил маркиз в ту минуту, когда камердинер подал ему куртку для верховой езды.

— Да, милорд?

— Я пользуюсь ею всю последнюю неделю. Когда я засек время, то оказалось, что она занимает меньше двадцати минут.

— Если, конечно, ехать на самой хорошей лошади, милорд, — с улыбкой заметил Хобли.

— Признаю, что быстрая лошадь — это обязательное условие, — отозвался маркиз.

— Наверное, я знаю, о какой дороге вы говорите, милорд, — сказал камердинер.