— Правильно, — подтвердил его господин. — Оттуда я попадаю прямо в парк, который спускается к дому леди Уолден.

Маркиз мельком взглянул на свое отражение в большом зеркале и вышел из комнаты.

Хобли с удовольствием проводил взглядом внушительную фигуру своего господина, решительно шагавшего по коридору.

Он думал про себя, что никто не мог бы лучше смотреться в куртке для верховой езды, сшитой из серой ткани в рубчик. Скроенный умелой рукой лучшего лондонского портного, наряд сидел как влитой. Весь костюм для верховой езды, включавший помимо куртки желтый жилет и белоснежные бриджи, мог считаться образцом мужской элегантности.

А начищенные до зеркального блеска сапоги маркиза были предметом особой гордости Хобли.

Камердинер отказывался от бесчисленных взяток, которые предлагались ему лондонскими денди за то, чтобы он выдал им свои тайный рецепт особого состава для обуви. Эти денди пытались подражать элегантному стилю маркиза, но регулярно терпели полное поражение.

Перед дверями дома двое конюхов с немалым трудом удерживали горячего жеребца, которого маркиз месяц назад приобрел на аукционе «Тэттерсоллз».

Жеребец несколько раз встал на дыбы, чтобы продемонстрировать свою независимость, и попытался пуститься вскачь со слишком большой скоростью, так что его пришлось осадить.

В конце концов, он почувствовал властную руку седока и смирился, хотя несколько раз из принципа прянул в сторону, словно пугаясь каких-то вымышленных опасностей. И скоро маркиз позволил коню скакать быстрой рысью через парк по направлению к лесу.

Приближаясь к краю деревьев, маркиз вспомнил о том, как накануне ночью в лунном свете он шел здесь вместе с Савийей.

Ему никак не удавалось изгнать ее из своих мыслей. От одного воспоминания о том, как она смотрела ему в глаза, каким податливым стало тело девушки, когда он привлек ее к себе, у него невольно ускорялось дыхание.

А еще он ощущал странную щемящую боль в сердце — такую, какой еще никогда не испытывал.

«Боже, как она прекрасна!» — вновь и вновь повторял он себе.

Но его влекла к ней не просто красивая внешность. Между ними возникли какие-то необъяснимые узы — союз, который сделал их частью друг друга. И маркиз даже не мог точно определить, в какой момент это произошло, — возможно, в момент их самой первой встречи.

— Я хочу ее! — чуть слышно прошептал маркиз. — Боже правый, я просто сгораю от желания!

Тут жеребец отвлек его мысли от Савийи, снова прянув в сторону при виде пестрого оленя, который стремительно вылетел из-под дерева, испуганный их приближением.

Маркиз уже добрался до леса, который был посажен северу от Рэкстон-хауза в момент его постройки. Деревья должны были одновременно служить красивым фоном для внушительного здания из красного кирпича и защищать его от холодных ветров.

Как маркиз сказал Хобли, через лес шла грунтовая дорога или аллея, возникшая достаточно давно на месте проложенной лесорубами просеки, по которой они доставляли к дому маркиза заготовленные дрова.

Теперь это была прямая аллея между деревьями, и маркиз, как всегда, пустил по ней своего коня быстрым галопом. При этом он поплотнее надвинул на голову шляпу, чтобы не потерять ее от быстрой езды.

Огромные деревья, многие из которых прожили уже несколько столетий, высились по обе стороны дороги. Поскольку было еще раннее утро, то солнцу не удавалось пока пробиться сквозь густую листву, и роса сверкала на траве, словно россыпь ярких бриллиантов.

Воздух был напоен запахом сосновой хвои. Кое-где между деревьями можно было разглядеть ярко-синие заросли лесных колокольчиков.

Жеребец ускорил бег, и маркиз почувствовал острое наслаждение стремительным движением, подумав про себя, что жизнь прекрасна.