— Да, и надо сказать, что держались вы прекрасно! — вставил неугомонный Чарльз.

— Мне приятно, что вы так считаете, — отозвался сэр Элджернон Гиббон. — И в то же время я чувствовал глубокую уверенность в том, что мое утверждение было истинным, а это означало, что в жилах Савийи и в самом деле течет голубая кровь потомка аристократического рода.

— Как вы могли так считать? — изумился маркиз.

Сэр Элджернон самодовольно ответил:

— Потому что уже во время нашего разговора я смутно припомнил, что где-то в нашем королевстве существует аристократическое семейство, члены которого имеют на теле родимое пятно в форме головы ястреба.

— А я считала, что это… знак того, что я — колдунья! — пробормотала Савийя.

— Ничего подобного, — наставительно ответил сэр Элджернон. — Поразмыслив, я вспомнил точно, что это свидетельствует о том, что вы принадлежите к роду Маккернов.

— Это чистая правда, — прервал его лекцию граф Гленкерн. — Такое родимое пятно упоминается на протяжении всей истории нашей семьи. Конечно, им отмечен не каждый член нашего клана, и чаще оно встречается у женщин. И, кстати, на нашем гербе тоже изображена голова ястреба.

— Мы должны быть глубоко благодарны вам за ваши глубокие познания в генеалогии, Гиббон, — заметил маркиз.

— Когда я вспомнил историю родимого пятна Маккернов, — продолжил сэр Элджернон, — я написал графу и попросил его со мной повидаться. Он ответил, что как раз собирается в Лондон, и пообещал там меня навестить. К тому моменту, когда я получил его ответ, ваш кузен Джетро объявил о вашей смерти, а судья подписал приказ об аресте Савийи.

— Я все равно захотел бы ее отыскать! — сказал граф.

— К счастью, мне не пришлось огорчать вас таким неприятным рассказом, — отозвался сэр Элджернон. — Пока я пытался сообразить, как мне объяснить, зачем я заставил вас приехать в Лондон, Чарльз Коллингтон получил от маркиза письмо и поделился радостным известием со мной. Так что я смог сообщить вам хорошие известия о вашей дочери вместо плохих.

— Да, это действительно хорошее известие! — воскликнул граф, а потом, обращаясь к Савийе, сказал:

— Если бы ты только знала, как я страдал эти последние шесть лет!

— И вы не подозревали, что младенец, которого похоронили, был не ваш? — спросил маркиз.

— Совершенно не подозревал! — отозвался граф. — По правде говоря, в тот момент я был в отъезде, а вернулся в самый день похорон, которые устроила моя жена, мачеха Кончиты.

— И, надо полагать, всю правду о случившемся вы узнали от старой няньки, — заметил маркиз. — Мы услышали эту историю от вайды, предводителя калдерашей, который вырастил Савийю как собственного ребенка.

— Я хочу услышать ее во всех подробностях! — воскликнул Чарльз Коллингтон. — Когда именно вы с Савийей узнали о том, что она на самом деле вовсе не цыганка, как она считала? Вам придется объяснить нам очень многое!

— Да, конечно, — согласился маркиз. — Но сначала я хочу задать вам один вопрос. Думаю, он в равной степени занимает всех нас.

— И что же это за вопрос? — осведомился граф.

— Почему у Савийи такие темные волосы? Она ни капельки не похожа на вас!

— Конечно, не похожа! — согласился граф.

Волосы у него были почти целиком седые, но можно было догадаться, что в молодости у них был светло-рыжий цвет, характерный для многих шотландцев.