Я возвращаюсь на курс к Арианнусу.
– Что касается вас двоих, то я изменил свою позицию. Учитывая ваши поступки, мне придется принять особые меры. Как заметил Локаи, у нас есть оружие, от которого не спасет никакое поле. Но так как вы новички в той части Галактики, которая находится под управлением Федерации, то я не применю его. Мы соблюдаем все права человека. Надобность применять оружие и насилие отпала много лет назад. И она не воскреснет на нашем корабле.
– Вы оба можете свободно перемещаться по кораблю, но вас будет постоянно сопровождать вооруженный охранник. Надеюсь, что на примере моей команды вы сможете понять законы и обычаи людей Федерации. Но не совершайте более ошибок. Любое вмешательство в функционирование корабля будет жестоко наказано. Это все.
Беле кивнул с непроницаемым лицом и вышел. За ним последовал охранник.
– Вы очень хорошо говорили, – начал Локаи. – Ваши слова обещают правосудие.
– Я постараюсь, сэр.
– Но меня приучили ждать действий. Каким будет ваше правосудие после Арианнуса? Я надеюсь, что оно не изменится.
Он тоже вышел в сопровождении охранника. Спок посмотрел ему вслед.
– Забавно, – сказал первый помощник. – Два враждующих гуманоида.
– Отвратительно – я бы сказал так, – возразил Скотт.
– Это не точное, не научное описание.
– "Забавно" – тоже. К тому же отвращение – это именно то, что я испытываю к этой парочке.
– Твои чувства обычно не помогают решать проблему.
– Ну, хватит для одного дня, – сказал Кирк. – Вы начинаете перенимать манеры этих двоих.
Локаи возложил свои надежды на Юхэру, думая, что если он не добился успеха у белых членов экипажа, то может быть, черный будет более снисходительным к нему. Он обратился к ней в присутствии Чехова и Спока, как наблюдателей. С точки зрения расовой принадлежности, эта четверка составила пеструю смесь; но их это нисколько не волновало.
– …Я понимаю, что из-за моих поступков вы считаете меня действующим вулканом, извергающим лаву при любых признаках опасности, которые являются всего лишь плодами моего воображения. Но поверьте мне, друзья: я взрываюсь только в присутствии таких людей, как Беле. И что произошло? Он вынудил меня вести себя как если бы я был сумасшедшим; и этим я только подтвердил его слова о моем сумасшествии.
– В сердцах каждый может ошибиться, – сказала Юхэра.
– К тому же, – жизнерадостно добавил Чехов, – мы – всего лишь люди.
– Ах, мистер Чехов, вы употребили фразу, которая задела меня за живое. У меня недостает способностей убедить капитана и вас, да, да, вас, сидящих в этой комнате, в том, как надо обращаться с такими, как Беле. На вашей планете нет гонений. Как вы можете понять мои страхи, мои унижения, мое падение, мои страдания?
– Раньше на Земле были гонения, – сказал Чехов.
– Да, – согласилась Юхэра. – Но для нас, Чехов, это всего лишь часть курса истории.
– Да, ты права. То было очень давно.
– Тогда вам не понять, что значит видеть тех, кто похож на тебя, униженными, оскорбленными и лишенными всех человеческих прав. Знаете ли вы, что испытываешь, когда тебя вытаскивают из твоей лачуги и заставляют воевать на другой планете? И та война возвысит твоих угнетателей, а твоим братьям и тебе принесет лишь смерть?
Ответа на эти вопросы не было.
Беле, по непонятным причинам, продолжал обрабатывать Кирка; может быть, он испытывал уважение к человеку, который оказался сильнее его? Он посещал каюту капитана при каждой возможности, но Кирк всегда убеждался, что при разговоре присутствует Спок. |