– Который? – сказала Дорин и огляделась, держа креманку в руке.

– Вон тот. – Вторая официантка кивнула на Эрла. – Чё за козел такой?

Эрл навесил на лицо самую очаровательную свою улыбку. Задержал ее там. Держал, пока лицо не разъехалось окончательно.

Но вторая официантка просто разглядывала его, а Дорин принялась медленно покачивать головой. Старик положил рядом с чашкой какую-то мелочь, встал – но тоже задержался, чтобы услышать ответ. Все они вглядывались в Эрла.

– Коммивояжер. Мой муж, – наконец сказала Дорин, передернув плечами.

А потом поставила перед ним мороженое без шоколадного сиропа и пошла пробивать ему чек.

Вы доктор?

Когда зазвонил телефон, он выбежал из кабинета в халате, пижаме и тапочках. Уже десять с чем-то, так что звонок мог быть от жены. Она привыкла звонить поздно, когда уезжала из города и прикладывалась к рюмке. Работала она по закупкам и уехала еще в начале недели.

– Да, дорогая, – сказал он. А потом еще раз: – Привет.

– Кто это? – спросил женский голос.

– Нет, кто это? – сказал он. – Какой номер вы набрали?

– Минутку, – сказала женщина. – Я набрала двести семьдесят три восемьдесят шестьдесят три.

– Это мой номер, – сказал он. – Откуда он у вас?

– Не знаю. Был написан на бумажке, когда я вернулась с работы, – сказала женщина.

– А кто его записал?

– Не знаю. Наверное, няня. Кто же еще.

– Ладно, я понятия не имею, откуда она его взяла, – сказал он, – но это мой домашний номер, и в телефонной книге его нет. Я был бы вам весьма признателен, если бы вы эту бумажку просто выбросили. Алло? Вы меня слышите?

– Да, я вас слышу, – сказала женщина.

– Что-то еще? – сказал он. – Уже поздно, и я очень занят.

Грубить ему не хотелось, но и рисковать было незачем.

Он сел на стул рядом с телефоном и сказал:

– Простите за резкость. Я просто хотел сказать, что сейчас действительно поздно, а еще я не понимаю, откуда у вас мой номер.

Он снял тапок и стал массировать ступню, держа трубку возле уха.

– Я тоже не знаю откуда, – сказала она. – Я же вам уже сказала, что просто увидела его на бумажке, и больше там ничего написано не было. Я спрошу у Аннетт – это няня, – когда она придет завтра. Простите, что побеспокоила. Мне эта бумажка только что попалась на глаза. Я, как пришла, все время была на кухне.

– Да ладно вам, – сказал он, – забудьте. Просто выбросьте ее или типа того и забудьте. Ничего страшного не произошло, так что не беспокойтесь.

Он переложил трубку от одного уха к другому.

– А у вас голос хорошего человека, – сказала женщина.

– Правда? Очень мило с вашей стороны.

Он отдавал себе отчет в том, что трубку уже давно пора было повесить, но в комнате стояла тишина, и было приятно слышать в ней голос, хотя бы свой собственный.

– Ну конечно, – сказала она. – Сразу слыхать.

Он поставил ногу на пол.

– А позвольте спросить, как вас зовут? – сказала она.

– Арнольд, – сказал он.

– А имя? – сказала она.

– Так это и есть мое имя – Арнольд, – сказал он.