|
Эрдрейари тонко улыбнулся. — Мало-помалу, — охотно начал он, — местные землепашцы начинают доверять воинам государя Аргитаи. В особенности в тех областях, где воины ревностно исполняют свои обязанности защитников простого люда… Староста одной из тиккайнайских деревень оказал нам честь, обратившись за помощью. Деревня страдала от демонов, которые бродили в окрестных лесах. — Айлльу? — Именно так. Оцените, господа, насколько высокого мнения о нас должны были быть почтенные пахари, чтобы просить защиты от злых богов, которыми они полагают айлльу… Итак, несколько магов прочесали леса и привели в деревню трех или четырех лесных духов. Забавно было наблюдать, как запуганные туземцы, завидев демона, сначала по привычке падают ниц, и лишь потом осознают, что он скован заклятиями и совершенно беспомощен… — Эрдрейари усмехнулся и продолжил: — Но я не об этом. Что бы вы думали, господа? Поздно ночью ко мне на поклон пришли местные дамы. Они осмелились покинуть свои дома, что обычаями строго им воспрещается. Они умоляли отпустить айлльу. Оказывается, чуть ли не все они время от времени прогуливались в том лесу. Демоны, красивые и щедрые на ласку, были куда приятней их глупых мужей. Пиршественный зал сотрясся от дружного хохота. — Бедняги! — Тем не менее, — заметил фельдмаршал, — не стоит недооценивать островитян. Да, они — не рескидди, они так и не освоили две высшие магии… Но и они нашли способ управляться с демонами. Тысячу лет назад айлльу владычествовали здесь безраздельно. Тысячу лет, урожай за урожаем, люди продавали им хлеб, зараженный спорыньей, а потом и чистый «йут»… Сейчас последние айлльу бродят в лесах, города их заброшены, культура умерла. Еще через тысячу лет от них останутся только страшные сказки. …Беседа длилась, перейдя на иные темы, время от времени по залу прокатывались волны смеха; прихватив бокал, Рэндо вышел на воздух. Стемнело, и звезды зажглись в небе. Вдоль широкой, разбитой копытами сотен лошадей дороги, как путник, проносился ветер. Просторная галерея, опоясывавшая дом вельможи, была пуста: даже те, кто не любил шума и дыма, прошли внутрь, чтобы послушать Эрдрейари. Рэндо думал о городах айлльу, спорынье и уходящих эпохах. Совсем недавно на Хетендеране достроили первый арсеитский храм. Это была копия одного из храмов Кестис Неггела, и как в столице империи храм высился над рекой, так и здесь поднялся он невдалеке от берега. Река звалась Ллаю-Элеке — Смешливая Девушка… Туземцы к храму не приходили. Ирмерит говорила, что так и должно быть. Религиозное наставничество священниц распространялось лишь на уаррские войска, о местных жителях им должно было только проявлять заботу, не заводя речи о вере. — Арсеитство — не та вера, которую следует насаждать, — ответила Ирмерит на вопрос Рэндо. — Она предназначена для сильных. Слабый может упасть под ее грузом. Вы мирянин, Рэндо, для вас арсеитство начинается с Пророчества. Но основой его остается «айин», счастье обреченных… По этой земле только что прокатилась война. Здесь слишком много грубого земного отчаяния, чтобы учить отчаянию небесному. — Государь распорядился принять острова в Уарру, — заметил Рэндо, отнюдь не желая возразить ей. — Мы лечим и немного учим, — Ирмерит улыбнулась. — Пока что этого вполне достаточно. На сем высокий предмет беседы сменился земным и практическим: мысли майора Хараи занимало исполнение того же приказа государя, подкрепленного и распоряжениями командующего. Солдатам и офицерам предписывалось с большим недоверием относиться к горожанам, в каждом вельможе видеть скрытого врага и заговорщика, но о землепашцах заботиться всяким возможным образом. |
