|
Озадаченно потерев дневную щетину, Рэндо улыбнулся. «Когда они употребляют свои хищные инстинкты не по назначению, я чувствую себя зайцем, — сказал он себе. — Но все же… бесы побери, как это было к месту!» Над рекой зажглись звезды. Подложив руки под голову, Рэндо откинулся на спину, в густую траву, влажную от вечерней росы, и смотрел в небо. «Хетендерана, — думал он. — Прекрасный и обольстительный мир, о котором я пятнадцать лет пытался заботиться по мере сил. Наверно, можно принять возвращенный долг…» * * * Переезд в Метеаль был делом решенным. Часть обстановки уже отправилась морем на Тиккайнай. Из императорской канцелярии Хараи пришло письмо: просили рекомендовать человека, который мог бы заменить его на посту губернатора. «Времена меняются», — подумал наместник. Из уаррских губернаторов он менее всех мог похвастаться знатностью, обычно администраторов столь высокого ранга назначали из княжеских родов. Теперь, похоже, политика сменилась, и ценнее стали иные качества… Рэндо приводил в порядок дела и наносил визиты — уаррцам, жившим в Ниттае, и ниттайским вельможам. Он не хотел устраивать торжественного приема по поводу собственного назначения, но общество настояло, и один из вечеров пришлось посвятить вежливой скуке. Ллиаллау искренне пожелал ему лучшего и просил не забывать о скромных слугах; в зеленоватых глазах Киная стояла приглушенная тоска. Впрочем, Рэндо заметил, как смотрит на маленького хитреца Аментау Рият-Лоана, один из знатнейших князей Хетендераны, высокий и статный почти как уаррец. «Князь Кинай происходит из династии наложниц, — подумал Хараи и едва не рассмеялся. — Душа его как плющ, льнущий к могучим стволам. Но ствол он себе всегда отыщет». Из важных дел на Хетендеране оставалось три. На следующий день после праздничного приема в кабинет губернатора, который наместник еще не освободил, вошел низенький чиновник неопределенного возраста. Человеку в его должности следовало бы поклониться и немедля приступить к делу, дабы не отнимать у наместника драгоценное время. Но низенький чиновник, убедившись, что дверь закрыта, повел себя иначе: он опустился на колени и склонил голову, не произнеся ни слова. — Так это вы, — сказал Рэндо, — господин Морисен, Тень Востока… приветствую. — Поздравляю с назначением, господин наместник. — Надеюсь на плодотворное сотрудничество, господин Морисен. — Я готов исполнить любой ваш приказ. Наместник встал и отошел к окну, заложив руки за спину. Тень Востока остался стоять на коленях. — Сейчас я вызвал вас по иной надобности, господин Морисен. У меня накопились вопросы. Надеюсь, вы дадите мне внятный ответ. — Безусловно, господин наместник. Вы имеете доступ к любой секретной информации, относящейся к восточным провинциям, кроме внутренних документов шестого сословия. — Вот как? — переспросил Хараи почти в замешательстве; демонстративное самоуничижение «тени» и холодная властность его слов входили в противоречие. — Я просто уведомляю, — сказал господин Морисен. — Хорошо. Наместник покусал губу, разглядывая свое отражение в оконном стекле и улицу за ним. Обернулся. — Полковник Ундори, — сказал он, — не занимал ни государственных постов, ни армейских должностей. Он выступал как член-корреспондент Академии наук, но фактически являлся частным лицом. Тем не менее, когда он пожелал, вы выделили на его нужды целую армию. Чем вызвано такое пристрастие Дома Теней к господину Ундори? Тень Морисен поднял голову. — У Дома Теней есть собственные нужды, — ответил он. — Вам, конечно, известно, что шестому сословию запрещена высокая магия. |
