– Вы слышали, что сказал отец? Нам лучше побыть одним, – повторил Колин.

– Когда я могу увидеть Рози? – спросила Эйлин.

– Мы пришлем за вами машину позднее. Я позабочусь, чтобы вас предупредили. И если вспомните что‑нибудь из того, что говорила Рози о своих планах на прошлый вечер, пожалуйста, дайте нам знать. Еще нам очень бы пригодился список ее друзей. Особенно тех, которые могли знать, где она была прошлой ночью и с кем. Можете сделать это для нас? – Теперь, когда Шоу понял, что задерживаться здесь не придется, он говорил мягко и ласково.

Арчи кивнул и встал на ноги:

– Да. Попозже.

Дженис тоже поднялась, от долгого сидения на корточках у нее ныли колени.

– Не провожайте нас.

Она последовала за Шоу к входной двери. Горе тяготело над комнатой, наполняло ее, как вязкое вещество, не давая дышать. Так бывало всегда. В эти первые часы после злых новостей скорбь казалась бесконечной.

Но скоро на смену ей придет гнев.

4

Скрестив костлявые руки на узкой груди, Верд яростно уставился на Макленнана.

– Я хочу курить, – заявил он. Кислота перестала действовать, и Верд чувствовал себя не в своей тарелке. Он не хотел здесь находиться и был решительно настроен выбраться отсюда как можно скорее. Но это не означало, что он уступит копам хоть четверть дюйма.

Макленнан покачал головой:

– Прости, сынок. Не употребляю.

Верд повернул голову и уставился на дверь:

– У вас ведь, кажется, не допускаются пытки.

Макленнан не прореагировал.

– Нам необходимо задать вам несколько вопросов о том, что случилось этой ночью.

– Без адвоката не имеете права. – Верд внутренне улыбнулся.

– Зачем вам адвокат, если вам нечего скрывать?

– Потому что вы тот самый дядя. У вас на руках мертвая девушка, и вам надо кого‑нибудь обвинить в ее гибели. Я не собираюсь подписывать ложные признания, сколько бы вы меня здесь ни продержали.

Макленнан тяжело вздохнул. Его угнетало, что сомнительные штучки некоторых копов дают повод таким вот самоуверенным юнцам обвинять всех полицейских. Он готов был держать пари на недельное жалованье, что у этого висит в спальне постер с портретом Че Гевары. И сейчас он считает, что получил первый шанс сыграть роль борца за рабочее дело. Впрочем, все это не означало, что он не мог убить Рози Дафф.

– У вас весьма странное представление о том, как мы тут ведем дела.

– Расскажите об этом бирмингемской шестерке или гилфордской четверке, – выложил Верд свою козырную карту.

– Если не хочешь очутиться там, где они, сынок, советую начать сотрудничать. Мы можем избрать легкий путь: я задам несколько вопросов, и ты на них ответишь, или же мы запрем тебя на несколько часов, пока не отыщем какого‑нибудь отчаянно нуждающегося в работе адвоката.

– Вы отказываете мне в праве на юридическую защиту? – Верд произнес это таким высокомерным тоном, от которого у его друзей, будь они тут, душа ушла бы в пятки.

Но Макленнан решил, что вполне способен справиться с вообразившим о себе невесть что студентиком.

– Поступайте, как вам заблагорассудится, – произнес он, отодвигаясь от стола.

– Я так и сделаю, – не унимался Верд. – Мне нечего вам сказать в отсутствие адвоката. – Макленнан направился к двери. Бернсайд шел за ним по пятам. – Значит, у вас здесь кто‑то есть, да?

На пороге Макленнан обернулся:

– Это не моя забота, сынок. Хочешь адвоката – звони.

Верд прикинул: никакого адвоката он не знал. Черт побери, да если бы и знал. Денег на это у него не было.