Макленнан тут же мысленно отметил это повторение слов Зигмунда Малкевича.

– Но вы друг за друга горой?.. Разве не так?

– Оказывается, и вам известно, как поступают друзья, – насмешливо скривился Верд.

– Значит, ради друзей вы готовы лгать?

– А‑а, вот наконец вопрос‑ловушка: «Когда вы перестали бить свою жену?» В том, что касается Рози Дафф, нам незачем лгать. Потому что мы не сделали ничего такого, что требовало бы лжи. – Верд потер виски. Ему страшно хотелось лечь в постель. Даже кости ныли от этого желания. – Нам просто не повезло. Вот и все.

– Расскажите мне, как это произошло?

– Алекс и я… мы баловались. Толкали друг друга в снег. Он вроде бы потерял равновесие и побежал вверх по склону, как будто опьянел от метели. Снег словно возбудил его. Потом он споткнулся и упал, а минуту спустя закричал нам, чтобы мы скорей шли к нему. – На миг с Верда слетел весь кураж, и он стал выглядеть моложе своих лет. – Так мы нашли ее. Зигги пытался… но ничего не сумел сделать. – Он смахнул с брюк комочек грязи. – А теперь я могу уйти?

– Вы там больше никого не видели? Или по дороге туда?

Верд помотал головой:

– Нет. Наверное, маньяк с топором пошел в другую сторону. – Его воинственность снова проснулась, и Макленнан понял, что любые дальнейшие попытки вытянуть из него какую‑нибудь информацию обречены на провал. Что ж, настанет следующий день. Он подозревал, что найдется‑таки способ расколоть Тома Мэкки. Надо просто сообразить, какой именно.

Дженис Хогг, скользя по снегу, шла к автомобильной стоянке следом за Шоу. Они молчали всю обратную дорогу к полицейскому участку. Каждый переживал про себя встречу с Даффами, сопоставляя случившееся с собственной жизнью. Когда Шоу толкнул дверь в участок и привычное тепло охватило их, Дженис догнала его и заметила:

– Меня удивляет, почему она не рассказала матери, с кем встречается.

Шоу пожал плечами:

– Может, брат ее прав? Может, это все‑таки был женатый мужчина?

– А если она говорила правду? Если он не был женат? Кого еще она могла скрывать от родных?

– Кто из нас женщина? Ты – Дженис. Как ты думаешь? – Говоря это, Шоу прошел к клетушке, в которой размещался полицейский, ведавший постоянным обновлением местной информации. Сейчас, среди ночи, клетушка пустовала, но шкафы с файлами были не заперты и доступны для просмотра.

– Ладно. Если ее братья уже не раз отпугивали не подходящих, по их мнению, ухажеров, значит, надо задуматься над тем, какого человека Колин и Брайан могли бы счесть неподходящим, – стала рассуждать она.

– И какого же? – спросил Шоу, выдвигая ящик с буквой «Д». Пальцы его, на удивление длинные и тонкие, стали быстро перебирать карточки.

– Будем размышлять вслух… С точки зрения местных понятий о благопристойности, которых явно придерживается ее семейство, полагаю, любого, кто ей неровня или кому она неровня.

Шоу оглянулся на Дженис:

– Да‑а, это, конечно, облегчает поиск.

– Я же сказала, что буду размышлять вслух, – мрачно пробормотала она. – Если бы это был какой‑нибудь битюг, она не боялась бы, что братья его отдубасят. А вот если он человек более рафинированный…

– Рафинированный? Шикарное определение для обладателей шерстяных костюмов, Дженис.

– Шерстяной костюм не означает отсутствия мозгов, констебль Шоу. Не забывай, ты сам не так давно носил униформу.

– Ладно, ладно. Пусть будет рафинированный. По‑твоему, это может оказаться студент? – спросил Шоу.