– Как это «познал»? – перебивает Петронилла.

    – Будто никогда не видела.

    Петронилла мнется.

    – Вблизи – нет.

    Псарь оглядывается по сторонам – нет ли кого, а после, покопавшись у себя в штанах, извлекает жало, источник многих своих бед и неприятностей.

    – Гляди, только быстро, а то мне твой отец и это оборвет.

    Петронилла внимательно смотрит.

    – Можно потрогать?

    – Давай.

    Она прикасается пальчиком. Жало вздрагивает и устремляется на нее. Побагровев, Песий Бог прячет его в штаны и грубо требует у девочки, чтобы та шла в кухню и несла ему воды.

    Видя, что она мешкает, прикрикивает:

    – Живей!

    Петронилла выполняет, что велено. Он развязывает тесемку на штанах, оттягивает их и говорит:

    – Лей!

    С ковшом в руке она колеблется.

    – Что, прямо в штаны?

    – Да. Давай, быстро.

    Зачем-то зажмурившись, она льет. Псарь стонет.

    – Скажут, что ты обоссался, – деловито говорит Петронилла, оглядывая псаря, пока тот завязывает тесьму потуже. – Ну ладно, рассказывай дальше. Значит, у мессена дьявола был такой же хвост, как у тебя, и он познал этим хвостом Еву…

    – Да, только хвост у него не чета моему. И когда он еще до Адама познал Еву, то она родила на свет Каина, а уж Каин породил первых собак…

    – Значит, собаки и люди – родня?

    Петронилла поражена.

    – Да, через мессена дьявола мы родня псам, – подтверждает Песий Бог. – Это родство видно из привязанности между людьми и собаками. А уж если человек может повелевать псами, это верный знак того, что ему помогает сам дьявол.

    – И тебе?

    – Да, – важно говорит Песий Бог.

    Петронилла смотрит на него почтительно.

    – Откуда ты только все это знаешь?

    – Слушал, как учил один добрый человек. Совершенный.

    – Он только про собак учил?

    – Нет, он о многом толковал, да мне-то только про собак любопытно было…

    Петронилла обнимает Мартына за шею. Пес вырывается и со слюнявым всхлипом облизывает ее лицо.

    – Ну и пусть ты внучок дьявола. Я буду тебя любить, Мартын… до самой-самой смерти.

    * * *

    Мартын издох на пятый месяц от своего рождения, не проявив себя ничем замечательным. Его сразила собачья чума. Горестно было видеть, как угасает некогда веселый щенок, как умоляюще глядит глубокими, темными собачьими глазами – снизу вверх, будто до последнего часа надеясь на спасение. Петронилла изведала настоящее горе. Каждое утро она прибегала на псарню и подолгу, молча, просиживала с Мартыном, уложив его морду себе на колени. Она носила умирающему щенку молоко. Псарь предлагал удавить бедолагу и избавить того от страданий, но девочка надеялась все же выходить Мартына.

    Наконец настал день, когда Песий Бог вынес ей окоченевшее за ночь тельце Мартына. У щенка менялись тогда зубы. Накануне смерти он потерял клычок. Петронилла забрала клычок себе, сказав, что оправит его в серебро и будет носить в перстне.