– Тогда что со мной будет? – жалобно спросил Риен.

– Не знаю, – раздраженно произнес Арон, действительно не представляя, как ему поступить с заложником, у которого обнаружился Темный Дар. – Боги подскажут. Когда-нибудь. А теперь иди.

– Да, господин. – Юноша поклонился и пошел к выходу, но в дверях вновь замер. То ли потрясение стало тому виной, то ли сегодняшнее доброжелательное поведение Тонгила, но страх Риена перед грозным Темным магом изрядно уменьшился. Либо же младший ар-Корм вспомнил: отношения между носителями Темного Дара определялись жестким набором условий и убийство одним другого из прихоти считалось неприемлемым. К своим Темные всегда относились лояльнее, чем к простым людям, и уж тем более чем к Светлым. Кроме того, Риена заметно мучил некий вопрос. – А если я начну магичить? – В голосе юноши прозвучал ужас.

– Если подобное произойдет, немедленно приходи ко мне. – Арон вздохнул. – Найду тебе какого-нибудь учителя. Но вряд ли это случится в ближайшие два месяца.

И про себя понадеялся, что пример, описанный прежним Тонгилом, где у «распечатанного» мага врожденная сила начала искать выход только через полгода, подойдет и Риену. У Арона без того хватало забот.

Сразу заняться проблемой любопытного Ресана не удалось – встреченный стражник оказался посланцем Арона. Мэа-таэля желали видеть.

– Допрос проведешь ты, но в моем присутствии. – Арон выглядел таким усталым, словно случилось что-то более серьезное, чем эти глупые покушения. Но как полуэльф ни напрягал память, никакой крупной неприятности припомнить не мог.

Когда они вошли в первую камеру, Вольный, уже в человеческом обличье, сидел на полу, обхватив голову руками. На их приход оборотень не отреагировал, даже не пошевелился, словно не услышал.

Арон остановился в некотором отдалении от пленника, кивнул Мэа-таэлю.

– Поговорим по-хорошему? – поинтересовался у оборотня полуэльф, встав на таком расстоянии, чтобы при рывке тот не смог его достать.

– Поговорим. – Оборотень поднял голову и встретился с Мэа-таэлем взглядом. – Теперь без разницы.

Рассказ оборотня оказался прост и краток. Слуги Гиты вырезали его родной клан не полностью, многих захватили живыми. Под угрозой казни его семьи Волк принял имя раба Гиты и принес богине клятву верности. Он был не первым, кому это предложили, и видел, как поступили с семьями отказавшихся.

Вместе с еще двумя Волками, кто тоже поставил спасение родных выше чести, оборотень присоединился к отряду. Жрецы Гиты наложили на них заклятия, обязавшие оборотней напасть на Тонгила сразу, как увидят. Жрецы опасались – если промедлить, маг почует угрозу.

Приди Тонгил к Вольным после восхода луны, как предполагалось, у оборотней на пике их силы, увеличенной жрецами, был бы шанс. Тогда остались бы живы их семьи. Но теперь, узнав о провале плана, слуги Гиты уничтожат всех.

– И ты поверил, что они не сделали бы этого в любом случае? – поинтересовался Мэа-таэль.

– Они поклялись именем богини, – устало ответил оборотень.

– Гита – самая вероломная из богинь, – впервые за все время заговорил маг. – Дословно выполняя клятву, она обязательно находит способ ее нарушить. Как именно звучало обещание жрецов?

Оборотень посмотрел на человека, которого несколько часов назад пытался уничтожить.

– Они поклялись не убивать мою семью и отпустить всех на свободу, как только ты умрешь.

– Вот как? – Арон криво усмехнулся.