– Где не было?

– В гробу.

– Что же ты наделал, ублюдок неблагодарный? Не тот гроб выкопал?

– Нет, я вык... Я копал... Я выкопал тот самый гроб, только Чарли в нем не было. Вообще никого не было. Ник Ровито подошел поближе и сказал:

– Ну‑ка дыхни.

– Я малость выпил, но после всего, клянусь на целой стопке Библий.

– Ты хочешь сказать, что мы с такой помпой похоронили пустой гроб? Ты хочешь сказать, что три конгрессмена, восемь кинозвезд и представитель жилищной комиссии Нью‑Йорка специально поперлись в будний день провожать в последний путь пустой ящик? И у тебя хватает наглости и неуважения ко мне, чтобы прийти и ляпнуть такое?

– При чем тут я, Ник? Это правда. Мы с Вилли откопали гроб и открыли его, а внутри ни хрена не оказалось. Вилли сдрейфил и удрал, а я был так потрясен, что не успел схватить его. По правде говоря, я даже свалился в могилу.

– Ну, и за каким чертом ты потел, выбираясь оттуда? Ты можешь мне это сказать?

– Я думал, тебе следовало знать, что случилось.

– Так рассказывай, что случилось.

– Чарли там не было, и пиджака не было, и Вилли смылся.

– Это совсем не то, что случилось. Это как раз то, чего не случилось. А теперь выкладывай, как было на самом деле. – Ты хочешь знать, где Чарли?

– Для начала.

Энгель беспомощно развел руками.

– Ума не приложу. Ник. Если сегодня мы его не закопали, то я не знаю, где он.

– Так узнай.

– У кого?

Ник Ровито с грустью покачал головой.

– Ты – самое большое разочарование в моей жизни, Энгель, – сказал он. – Как доверенный помощник ты никуда не годен. Энгель нахмурился, пытаясь сосредоточиться.

– Наверное, надо поговорить с гробовщиком.

– С владельцем похоронного бюро. Он предпочитает этот титул.

– С владельцем бюро. Полагаю, он был последним, кто видел труп Чарли и может знать, что случилось с телом.

– А куда он мог его сунуть, если не в гроб? – возразил Ник Ровито.

– Может, продал медицинскому колледжу.

– Чарли Броди? На кой черт он нужен медицинскому колледжу?

– Для опытов. А может, чтобы сделать из него чудовище Франкенштейна.

– Чудовище Франкенштейна? Сам ты чудовище Франкенштейна. Я послал тебя на простейшее задание достать вонючий пиджак. А ты возвращаешься и травишь байки о чудовищах Франкенштейна.

– Ник, я не виноват. Я туда ходил. Будь Чарли на месте, все было бы в порядке.

Ник Ровито уперся кулаками в бедра и сказал:

– Послушай одну историю. Как на духу карты на стол. Какие тайны можно иметь от друзей? Так вот, ты пойдешь и доставишь мне пиджак. Мне плевать, куда делся труп Чарли Броди, плевать на студентов‑медиков и чудовищ Франкенштейна. Для меня имеет значение только пиджак. Найди его мне, Энгель, иначе отправишься в Бруклин, где пустует роскошный гроб, снова выроешь могилу, залезешь в гроб и захлопнешь за собой крышку. Я понятно выражаюсь?

– Иногда я жалею, что не вступил в армию. В тридцать восемь лет уже вышел бы в отставку.

Ник Ровито пытливо взглянул на Энгеля, и черты его смягчились.

– Энгель, – произнес он гораздо спокойнее, чем раньше, – не говори так. Не обращай внимания на мои слова. Я просто не привык подниматься в половине пятого утра, не привык к пустым гробам и пышным похоронам без покойников. Просто не привык, вот и все.

– Черт возьми. Ник, со мной такое тоже не каждый день случается.

– Это можно понять. Если стать на твое место, то, разумеется, каждому будет ясно, что ты сделал все возможное.