|
Что сзади углядишь? Сутулые плечи, халат, стоптанные задники сапог. Шеф учил: самое главное - первая фраза в разговоре, в ней ключик. Гладко вошел в беседу - откроется дверь, узнаешь от человека всё, что хотел. Тут только не ошибиться, правильно типаж определить. Типажей не так уж много - по Эрасту Петровичу, ровным счетом шестнадцать, и к каждому свой подход. Ох, не промахнуться бы. Не очень твердо пока усвоил Анисий мудреную науку. По тому, что известно про Стенича, а также по визуальному заключению он - "черепаха": типаж замкнутый, мнительный, обращенный внутрь себя, живущий в состоянии бепрестанного внутреннего монолога. Если так, то правильный подход - "показать брюхо", то есть продемонстрировать свою незащищенность и неопасность, а после, без малейшей паузы, сразу сделать "пробой": пробить все защитные слои отчуждения и настороженности, ошарашить, но при этом упаси Боже не напугать нахрапом и не отвратить, а заинтересовать, послать сигнал. Мол, мы с тобой одного поля ягоды, говорим на одном языке. Тюльпанов мысленно перекрестился и бухнул: - Хорошо вы давеча в кабинете на идиотку мою посмотрели. Мне понравилось. С интересом, но без жалости. Лекарь ваш наоборот - жалеть жалеет, а без интереса глядит. Только убогих духом жалеть не надо, они посчастливей нашего будут. Вот поинтересоваться есть чем: по видимости вроде похоже на нас существо, а на самом деле совсем другое. И открыто идиоту подчас такое, что от нас за семью печатями. Вы ведь тоже так думаете, правда? Я по глазам вашим понял. Вам бы доктором быть, а не Розенфельду этому. Вы студент, да? Стенич обернулся, глазищами захлопал. Кажется, несколько оторопел от "пробоя", но правильно оторопел, без испуга и ощетинивания. Ответил коротко, как и положено субъекту типа "черепаха": - Бывший. Подход выбран правильно. Теперь, когда ключик в скважину вошел, по шефовой науке следовало навалиться на него и разом повернуть, чтоб щелкнуло. Тут тонкость есть: с "черепахой" недопустима фамильярность, нельзя самому дистанцию сжимать - сразу в панцирь спрячется. - Неужто политический? - изобразил разочарование Анисий. - Значит, скверный из меня физиогномист. А я вас за человека с воображением принял, хотел насчет идиотки своей совета спросить... Ваш брат социалист в психиатры не годится - слишком благом общества увлекаетесь, а на отдельных представителей общества вам наплевать, тем более на уродов вроде моей Соньки. Извините за откровенность, я человек прямой. Прощайте, лучше уж с Розенфельдом потолкую. И дернулся уходить, как и подобает типажу "сеттер" (откровенный, порывистый, резкий в симпатиях и антипатиях) - идеальной паре для "черепахи". - Дело ваше, - сказал задетый за живое милосердный брат. - Только благом общества я никогда не увлекался, а с факультета отчислен за дела совсем иного рода. - Ага! - воскликнул Тюльпанов, торжествующе воздев палец. - Взгляд! Взгляд, он не обманет! Все-таки правильно я вас вычислил. Своим суждением живете, и дорога у вас своя. Это ничего, что вы только фельдшер, я на звания не смотрю. Мне нужен человек острый, живой, не по общей мерке рассуждающий. Отчаялся я по врачам Соньку водить. Талдычат все одно и то же: oligophrenia, крайняя стадия, неизлечимый случай. А я чувствую, что душа в ней живая, можно пробудить. Не возьметесь проконсультировать? - Я и не фельдшер даже, - ответил Стенич, похоже, тронутый откровенностью незнакомца (да и лестью, падок человек на лесть). - Правда, господин Розенфельд использует меня как фельдшера, но по должности я всего лишь брат милосердия. И служу без жалования, по доброй воле. Во искупление грехов. Ах вот оно что, понял Анисий. Вот откуда взгляд-то этот постный, вот откуда смирение. Надо скорректировать линию. Сказал самым что ни на есть серьезным тоном: - Хороший путь выбрали для искупления грехов. Куда лучше, чем свечки в церкви жечь или лбом о паперть колотиться. |
