И продемонстрировал Дариусу ряд голоснимков, больше похожих на кадры фильмов про маньяков или средневековье.

— Хотите, чтобы с вами было так же? — поинтересовался Кнехт. — А ведь тут репликантам пытались противостоять силы безопасности корпорации, с техникой и тяжёлым вооружением.

По лицу идиллийца было видно, что снимки его впечатлили. Но соглашаться с собеседником он не спешил, активировав свой планшет. На голограмме показалась площадь, посреди которой высилась гора тел с характерной амарантовой кожей.

— Это сделали люди, ещё недавно бывшие гражданами Доминиона, — сообщил идиллиец. — Ставит ли это крест на всех представителях государства, или на людях, как виде? Подлежим ли мы все уничтожению?

— Красивые слова, — скривился Кнехт, — для голофильма. А что вы будете делать, когда репликанты станут резать ваших подданных на вверенной вам территории?

— Если мы это допустим? — уточнил Дариус. — Очевидно, платить за свою недальновидность. Вы видите зверей, сорвавшихся с цепи, а мы видим людей, озверевших от нечеловеческого обращения. И готовы рискнуть. В конце-концов, что теряет метрополия? В лучшем случае эксперимент увенчается успехом, в худшем — просто отсрочите списание репликантов.

О способностях идиллийцев найти подход к кому угодно Густав Альбор знал не понаслышке. Недаром с каждым годом всё больше и больше людей с амарантовой кожей работало в дипломатических представительствах и разведке Доминиона. И пусть природное миролюбие мешало большинству из них принимать и воплощать жёсткие решения, а в налаживании контактов и сборе информации равных им было мало. Далеко ходить не требовалось — информация о приказе на утилизацию репликантов просочилась к планетарному губернатору.

Не будь идиллийцы столь беззубы и мягкосердечны — сидеть бы им «за высоким забором» на родной планете. Но эмпатов не интересовали военные разработки, госперевороты и прочие опасные тайны. Всю информацию, могущую оказаться интересной, они исправно приносили в разведку Доминиона. Самих идиллийцев интересовали лишь промышленный шпионаж и кража технологий, чем, положа руку на сердце, занимались абсолютно все.

Идиллийцы ясно осознавали, что не выживут без защиты Доминиона и работали на благо метрополии, как на собственное. И пока это продолжалось, император позволял преданной колонии широкую автономию и уникальные привилегии.

Но репликанты…

— Если мы примем предложенный вами сценарий, то вместе с бунтовщиками придётся списать и пару-тройку миллионов гражданских, — внёс коррективы Кнехт. — Мелочь, чего уж там.

— Наши люди считают иначе, — возразил Дариус. — Во время этого конфликта репликанты не единожды жертвовали собой, чтобы спасти гражданских. Без приказа.

— Да, были прецеденты, — кивнул Альбор, открывая нужный файл. — Несколько единиц даже выжило. К примеру, сержант РС-355045. Травматическая ампутация обеих ног при освобождении заложников. РС-355085 — Чимбик, из отчёта Хоара — пытался уберечь гражданских от удара наших дронов-камикадзе, активировав сигнальные огни прямо перед опорным пунктом противника. Выжил. Обратите внимание, господин генерал-майор: данный репликант вообще мог спокойно дезертировать. Но, тем не менее, отказался от личной жизни и воюет тут.

— Исключения подтверждают правило, — упрямо гнул свою линию Кнехт.

Альбор устало потёр переносицу и вновь перечитал данные по потенциальным дезертирам. Учёный из группы контроля утверждал, что сержант, называвший себя Чимбиком, завёл на Идиллии семью.