Мошавники, знавшие английский язык, объяснили мошавникам, его не знавшим, что американцы всегда делают такие надписи, потому что у американцев, при всех их недостатках, есть также несколько достоинств, и среди них — практичность и основательность. Но вот что там такое находится внутри ящика, не могли объяснить своим товарищам даже те мошавники, которые бывали в Соединенных Штатах. Ясно было только, что там находится нечто необычное, а также весьма подозрительное, ибо сквозь щели между досками пробивалось некое тусклое и соблазнительное сияние непозволительных «излишеств». А потому все собравшиеся тотчас начали про себя думать, как им реагировать и что им сказать, когда они увидят, что это такое так странно там светится. В конце концов они решили, что сначала посмотрят, а уж потом решат, что сказать и как реагировать.

Уайти, наслаждавшийся каждым мгновеньем этого спектакля, уже собрался было повторно обойти весь круг Нагалаля, но тут дядя Ицхак решительно дернул вожжи, громко крикнул: «Тпру-у!» — и с возгласом: «Представление окончено, друзья!» — остановил телегу прямо против бабушкиного дома.

Бабушка Тоня и дедушка Арон вышли из дома в сопровождении всех своих детей — Михи, Батии, Баштевы и Менахема. Они были так поражены, что вышли не через заднюю дверь, как следует быть, а через переднюю. Дядя Яир, кстати, тогда еще не родился и потому не вышел вместе со всеми, но и он, как это у нас обычно, тоже готов описать это поразительное событие во всех его мельчайших подробностях, как будто лично при нем присутствовал.

Как только дедушка Арон увидел на ящике американские надписи, он сразу понял, что на этот раз брат Исай приготовил ему какую-то особенную подлость. От злости он так и застыл на месте, и поэтому помочь дяде Ицхаку вызвался Нахум Снэ, дедушкин приятель из прославленной «Макаровской тройки».

Объединив усилия, дядя Ицхак и Нахум Снэ подняли громоздкий ящик, спустили его с телеги, обнесли вокруг дома и поставили на «платформу». Поскольку дядя Ицхак никогда не выходил из дому без рабочих инструментов, он и на этот раз прихватил с собой полный чемоданчик. Вытащив из него отвертку и молоток-гвоздодер, он принялся осторожно вскрывать посылку, а Нахум Снэ тем временем продолжал стоять рядом, мужественно приготовившись отразить любую таившуюся внутри беду или угрозу. И правда, поди знай, что может выпрыгнуть на человека из этого американского ящика, какое очередное чудище капиталистического соблазна?!

Моя мама хорошо запомнила тот день. Вот как она перечисляла все детали вскрытия:

Сначала были со скрипом вытащены гвозди. Их собрали в кулек для повторного употребления.

Затем были сняты металлические полосы. Их сложили в стороне для повторного употребления.

Затем были разобраны верхние доски. Их сложили одна на другую для повторного употребления.

Тусклое сияние, тот «американский блеск», который остался в ящике, когда его закрыли в Соединенных Штатах, теперь освободилось, чуть усилилось, выпустило наружу щупальца лучей и слилось с ярким светом Страны Израиля.

— И что же обнаружилось там внутри? — спросила мама.

— Пылесос Свипер! — радостно закричал я.

— Нет, еще не пылесос. Сначала там обнаружилась коробка.

Прикрепленная к своему месту и защищенная кучей уплотняющих и смягчающих тряпок, опилок и скомканных американских газет, там лежала большая картонная коробка, перевязанная тонким крепким белым шнуром, а на ней — и тут мамин голос стал совсем веселым — был нарисован некий неопознанный объект, некая фигура, о которой можно было с уверенностью сказать лишь одно, — что она перевернута вверх тормашками! Голова внизу, а ноги в воздухе, опять как тот зеленый лук на грядке.