– По моему, напрасно. Я не генеральный прокурор, не иностранный дипломат и даже не министр юстиции. – Я первым повесил трубку.

Разговор подействовал как холодный душ. Спать уже совсем не хотелось. Не люблю, когда на меня давят. Значит, придется воевать.

Я включил компьютер, взял сигарету и за час набросал пятьдесят строк о «красных» крышах, ничем не уступающих бандитским, и коррупции, разъедающей правоохранительные органы, как и все общество. Как частный пример – расписки Аксененко. Пожалуй, этого достаточно. Не одна, так другая газета ухватится за этот материал. А диктофонная пленка послужит доказательством на крайний случай.

Что мне за это будет? Да, пожалуй, ничего. Они вряд ли предпримут какие то действия после неудавшегося шантажа. Операция провалена. «Юстас – Центру: шеф, шеф, все пропало».

Теперь можно и поспать. Однако я их недооценил.

Удивительно, но сегодня с утра Обнорский был на месте. Ксюша в блузке с весьма откровенным декольте радостно улыбнулась и сообщила, что шеф просил меня зайти, как только я появлюсь.

– Салют, – мрачный Обнорский положил ручку и оторвался от чтения газеты. Перед ним сидели Агеева и Леша Скрипка, тоже заместитель Андрея. – Ты читал сегодняшние «Городские новости»?

– Я такое вообще не читаю. Это же бульварный листок.

– А зря. Посмотри на третьей полосе. – Обнорский показал на лежавшую перед ним газету.

Я сразу увидел три фотографии из тех, что передали мне у «Большого дома». Крупный заголовок «Дипломатический роман» – без претензии на оригинальность.

«Атташе немецкого консульства Курт Дерксон очень полюбил Петербург и русскую девушку Таню, с которой почти не расстается…» Интересно, кто написал эту чушь? Я посмотрел на подпись под статьей. Николай Повзло, агентство «Золотая пуля».

– Что это?

– Вот и я тебя хочу спросить – что это? – Обнорский посмотрел на меня.

Интересно, что он хотел от меня услышать?

– Думаю, что об этом лучше спросить управление охраны, – я рассказал о состоявшемся накануне разговоре.

– Нет, мальчики, надо что то делать, этого нельзя так оставлять, – разволновалась Марина Борисовна.

– Был у меня в газете один такой случай. – Скрипка хотел поведать одну из своих многочисленных историй, но передумал. – Значит, так. Я попробую навести справки, как это дерьмо попало в газету. Хотя вы сами знаете, как это делается. Надо завтра собрать пресс конференцию и обо всем рассказать.

– Займись этим, – попросил Андрей Леху. – А мы с тобой, Николай, приглашены на обед. Звонил Кристиан, в час мы встречаемся с Дерксоном в «Европе».

– Тогда идем. А иначе лучше в пирожковой за углом. В «Европе» чашка кофе стоит восемь баксов – овес нынче дорог.

Кристиан с Куртом уже ждали нас в ресторане, в крытом внутреннем дворике отеля. Особенно мне нравится это местечко зимой, когда на улице грязь и слякоть, а лица прохожих угрюмы, недружелюбны. Зато здесь чувствуешь себя как за границей.

Кристиан представил нас Дерксону.

– Мы должны принести извинения за сегодняшнюю публикацию… – начал Обнорский.

Я тоже попытался сказать, что мы тут вроде как ни при чем.

– Не надо, я все понимаю – я догадываюсь, как это делается, – Курт усадил нас за стол. – Я уже видел эти снимки. Видимо, они хотели меня вербовать, а когда у них ничего не вышло, решили отомстить. Не сейчас, так позже – они бы все равно это сделали. К сожалению, моя миссия в России подходит к концу. Сегодня мне объявили о срочной командировке в Бонн. Фактически это означает отзыв. А Таня… Если откровенно, то я давно уже не живу вместе с супругой.