Этого еще не хватало. Новая затея шефа. В нашей «Золотой пуле» есть бывшие менты, коммерсанты, музыканты, манекенщицы и, само собой, журналисты. Как в Ноевом ковчеге. Только психолога не хватало.

Рука Арнольда оказалась рыхлой и потной.

– Так вы психолог?

– Почти. Сейчас защищаю диплом на заочном. У вас есть время побеседовать?

Какие то задатки психолога, наверное, у него все таки были, потому что субъект почувствовал, что желания беседовать у меня нет.

– Ну хорошо, не надо. Давайте я вам оставлю вопросник, а вы на досуге посмотрите, – и будущий психолог всучил мне целую пачку переснятых на ксероксе листов с какими то вопросами, геометрическими фигурами и прочей дребеденью.

Со мной ему явно не повезло. С досугом у меня проблемы, поэтому я сразу засунул «домашнее задание» под ворох бумаг на своем столе. Стол я никогда не разбираю и другим не даю, зато складываю сюда всю макулатуру. Может быть, через несколько месяцев, перебирая бумаги, найду и вопросы Альберта. Да, надо же доложить Обнорскому о расписках.

– А он уже уехал, – радостно сообщила Любочка. – У него сегодня вечером турнир по бильярду.

Шары, значит, катает.

Впрочем, дело к вечеру. До завтра терпит.

– Коля! Обнорский сегодня целый день будет на симпозиуме по борьбе с организованной преступностью. Велел передать, что ты в конторе за старшего, – обрадовала меня Люба, едва утром я переступил порог конторы.

Во влип. Других забот нету. Такие симпозиумы проводят чуть ли не каждую неделю, только оргпреступности это по фигу.

– Повзло! Сними трубочку, – остановил меня уже в коридоре звонкий Ксюшин голос.

– Николай Львович? – бархатистый голос в телефоне был мне незнаком. – Вы интересовались Аксененко, – это был скорее не вопрос, а утверждение. – Нам надо бы встретиться.

Предложение застало меня врасплох.

– Собственно говоря, с кем?.. – Хотя логичнее было бы спросить – зачем.

– Вы все узнаете. Договорились! – Это «договорились» тоже не предполагало возражений.

– Допустим. А где? – я растерялся к совсем упустил инициативу.

– Давайте на углу Литейного и Шпалерной через полчасика.

Ничего себе местечко – у Большого дома.

– Хорошо, как я вас узнаю?

– А мы вас сами узнаем, – в трубке раздались короткие гудки.

Интересно, как они пронюхали? Неужели Степа проговорился?

Делать нечего, придется ехать. Только сейчас до меня дошло, что я понятия не имею, с кем собираюсь встречаться. Надо бы кого нибудь из наших предупредить. Мало ли что. Впрочем, место для встречи выбрано такое, что вряд ли что то случится. Но предупредить все равно надо.

– Слушай, дорогой, к тебе уже приставал этот, Адольф или как его там? – подскочил ко мне Зураб Гвичия.

В моменты высшего волнения (а сейчас, видимо, как раз был такой момент) у него прорывался кавказский акцент. Год назад, когда ему вместо очередной звезды предложили очередную командировку на Северный Кавказ, Гвичия понял, что «майору так и не бывать генералом». Он забил болт на армейскую карьеру в десантных войсках и сам попросился на работу в агентство. Мы как раз искали себе тогда начальника службы безопасности. Зураб подошел как нельзя кстати. Но поначалу предпочитал действовать сугубо армейскими методами. Пришлось объяснять, что здесь не Чечня и совершенно не обязательно каждого постороннего, входящего в офис, допрашивать с пристрастием. Однажды ему под горячую руку попался директор крупнейшей охранной конторы «Стервятник», зашедший в гости к Обнорскому. Он прошел мимо поста охраны, не показав удостоверение, но тут же попал в руки Гвичия, а еще через пятнадцать секунд стоял лицом к стене, ноги на ширине плеч, руки на стену…

– Я сам психолог.