Я до сих пор не мог себе простить историю с «Успехом», в которую мы с Шахом втравили Нонку.

– И я думаю, что мы справимся без тебя, Нонна, – присоединился Каширин.

Но правнучка матроса Железняка решила идти до победного…

– Тогда ищите себе другого технического консультанта! Вон, вся съемочная группа гуляет – они будут рады ночным съемкам…

В распахнувшуюся дверь ввалился Юрий Птичкин с возгласом:

– Ночные съемки! Дубль пятый… Жора, дай я тебя обниму…

И тут же рухнул на пол.

– Готов, – вздохнул Зудинцев. И обвел нас испытующим взглядом. – Зураб, вы с Нонной едете на машине Модестова. Мыс Родионом и с этим хлопцем – на «четверке».

– Только, чур, Модестову ни слова! – приказала Нонна.

***

Мы гнали сквозь дождь, пролетали перекрестки на желтый свет. Я старался вести дряхлый модестовский «гольф» осторожно, но мне надо было не отстать от Каширина, поскольку дорогу я знал смутно.

Замигал светофор, «четверка» с ребятами попыталась объехать притормозивший «КамАЗ», чтобы успеть проскочить перекресток… Но, «затанцевав» на скользкой дороге, машина со скрежетом впялилась правым боком прямо в подножку «КамАЗа». Я затормозил и прижался к тротуару.

Морщась от боли и прижимая к себе руку, из раскореженной машины вывалился Зудинцев.

– Твою мать! – орал он на водителя «КамАЗа», хотя тот явно был не виноват. – Князь, Родька грудью треснулся, нужно в травму везти. Езжайте без нас. А я еще за хлопцем послежу… Э э, где он? Стой!..

Тень Спайдера метнулась через дорогу и скрылась в черной подворотне. Ну это ты зря. Теперь уже твой папочка тебе не поможет.

Я быстро сел за руль и, махнув Георгию рукой, рванул вперед. Минут через двадцать мы были возле станции.

– Включи свет, Зураб, – сказала Нонна, разворачивая план местности, нарисованный Спайдером. – Кажется, вот он – котлован. Оставь машину в кустах, пойдем пешком.

Мы пробирались мимо товарных составов. Ветер со свистом рвал листву и хлестал нас по щекам. Гудели проходящие поезда, летели цепочки освещенных окон электричек, вибрировали рельсы.

– Князь, хочешь согреться? – Нонна достала из плаща фляжку с коньяком.

Мы отхлебнули по глотку.

– Зачем ты здесь, Нонна? – с улыбкой спросил я. – Почему не дома, не с детьми? Почему на холодном ветру?

– А мне казалось, Князь, что ты хорошо разбираешься в женщинах, – усмехнулась Нонна. – А ты… эх, ты.

Я не стал уточнять, что она имела в виду.

Мы стояли на краю котлована. Нонна снова развернула бумажку с каракулями Спайдера, и я посветил ей зажигалкой.

– Вон та бетонная плита, напротив, – показала Нонна. – Под ней тайник.

– Тогда готовь камеру…

– А она готова. И уже настроена на ночной режим.

– Ты удивительная девушка, Нонна.

Мы присели под кустами на мою расстеленную куртку.

– Тихо, Нонна. Смотри!

Невысокая тень в плаще дождевике крадущейся походкой приближалась к бетонной плите.

Нонна подняла камеру и бесшумно включила ее. Я замер. Но и тень замерла тоже. Между нами было меньше десяти метров.

И вдруг я растерялся. Что делать дальше? Сейчас Фосген достанет «тэтэху» и спокойно уйдет. И мы уже никогда не докажем, что они со Спайдером причастны к убийству. Но пока он не достал оружия, брать его тоже нельзя – у нас не будет доказательства. Выходит, надо дождаться, пока у него в руках появится пистолет… И выйти с ним один на один? Я бы сделал это, если б рядом не было Нонны.