Уже собираясь выходить, я все таки взглянула на списки учредителей. Высочанской действительно нигде не было (приснилось все Чайке на нервной почве). Были другие фамилии: Лившиц, Гуренкова, Блад, Арсеньев, снова Лившиц, снова – Блад, Чернов, снова Гуренкова, снова – Блад… Ну что ж, значит, не быть мне никогда расследователем. Да и черт с ним! Других, что ли, радостей на свете мало? Главное, что я еду на Валаам! И целый теплоход – одни врачи! Ах, эти хирурги с умными глазами, эти их трепетные пальцы…

Я уже красила губы.

– Вот твое «Очищение», и надеюсь, что в ближайшие дня три ты не будешь обращаться ко мне с такими глупостями.

Каширин, просидев целый день за компьютером, даже и не знал, как он прозорлив.

* * *

Василиска всучила мне папку с документами Чайки («Все прошло о'кей, тетенька считает, что я – и есть Завгородняя»), двинула ногой тяжеленную сумку:

– Беги. Там, по моему, тебя уже обыскались.

По трапу «Острова Котлин» действительно бегал пресс секретарь комитета по здравоохранению Петриченко и нервно поглядывал на часы.

– Завгородняя? «Золотая пуля»? Слава Богу! Через пять минут отчаливаем.

Уже подходя к рецепшен, краем глаза заметила, что не я последняя. По трапу поднималась не женщина – вамп. Я даже не успела головой дернуть, как меня просто прошили насквозь два зеленых луча.

Таких глаз я не видела никогда.

Журналистов поселили, конечно, на самой нижней палубе. Я поняла, что никогда в жизни не дотащу до каюты свою сумку. И вдруг ручки натянулись, их потащило вверх. Рядом стоял веселый белозубый мальчик в синей робе, из под которой виднелась тельняшка.

– Разве можно изящным девушкам носить такие тяжести?

Матрос Сергей был смешливым и бесшабашным. Настоящий мореман круизного судна.

Поездка, по всему, обещала быть нескучной.

– Ты – Света, мне уже Петриченко сказал. Нас тут пятеро – журналистов.

Парень с радио, две девки из ежедневных газет, а я – Кира из «Питерского доктора». Медициной интересуешься? – Моя соседка по каюте была примерно моего возраста и выглядела очень доброжелательной.

– По необходимости, – пробормотала я.

– Если что – спрашивай. Я этой темой лет семь занимаюсь, уже сама почти как доктор. Хотя надоели они мне со своими примочками и реформами. Ладно, хоть на Валаам взяли, можно три дня оттянуться. Но баб набрали! Видела на пристани? Как будто все – на семинар по сестринскому делу.

– А ты сюда. – отдыхать? – Кира мне уже нравилась.

– Ты, что ли, работать? Кто ж здесь работает? Слышала песню: «И от любви качался теплоход»?…

Я фыркнула, вспомнив утреннего Скрипку, и полезла в сумку за свежей блузкой, так как по местному радио объявили об отплытии и о начале банкета по случаю открытия трех международных семинаров (пардон – симпозиумов).

* * *

Уже возле огромного П образного стола Кирка, критически осмотрев меня, жарко зашептала на ухо:

– С тобой тягаться, конечно, трудно.

Поэтому учти: любого мужика выбирай, а вон того – пепельного блондина – не трожь! Это – мой онколог, я у него буду эксклюзивное интервью брать.

Чего ж не понять. Я вообще девочка с понятиями. Но на всякий случай проследила за взглядом Киры. Батюшки, это ж каким воображением надо обладать, чтобы на этом плешивом футбольном мяче разглядеть остатки пепельноволосости!

А рост! Да я с такими маломерками со времен ясельной группы не общалась.