Ровно час вещал о проблемах перинатальной медицины. Еле вылез из этого проклятого роддома.

– Отлично! Под какой легендой действовал?

– Радиопрограмма «Будьте здоровы».

– И он купился?

– Еще бы – бесплатная реклама его платного элитного заведения. Может, расскажешь все таки, зачем я проторчал на Глухоозерной целое утро?

– Да, пожалуй, пора. – В голове у меня зрел план, но его реализация была невозможна без посторонней помощи.

9

Собрав в кабинете Каширина, Модестова и Агееву, я дал им прослушать пленку и вкратце изложил суть дела. После чего резюмировал:

– Доказательств нет. Даже пленка, которую вы только что слышали, ни о чем не свидетельствует. Двое мужчин выясняют отношения по поводу какой то торговой операции. Ни слова о продаже младенцев, ни слова о предстоящем убийстве. И тем не менее я уверен, что Александр Николаевич Маминов занимается торговлей детьми и что именно по его указанию был убит председатель Комитета по делам семьи, детства и молодежи Геннадий Самарин. Наша задача – найти доказательства. Считаю, что их проще всего найти в самом роддоме. Слово предоставляется господину Каширину, который провел там сегодня полдня.

– Клиент – очень уважаемый человек с безупречной репутацией, – начал отчет Каширин. – Пользуется авторитетом в коллективе, исправно платит подчиненным зарплату. И премии, кстати, тоже. Не имеет вредных привычек, так что подпоить его не представляется возможным. Женат. Помимо жены обладает также двумя автомашинами – ВАЗ 2106 и «форд скорпио».

На работе – с утра до вечера. Трудоголик. В общем, очень положительный типаж. Единственный изъян в биографии – партийный выговор от тысяча девятьсот восемьдесят шестого года «за личную нескромность». Все. Приводов, задержаний, судимостей – нет. Более подробный отчет готовится.

– Замечательно, – сказал я, щелкнув дыроколом. – А теперь вы, Марина Борисовна. Что удалось узнать о скандалах, связанных с международной детоторговлей?

– Скандалов – море. Самой частой схемой продажи новорожденных за рубеж является следующая. Вскоре после родов матери говорят, что ребенок умер.

Убитая горем, она, как правило, не запрашивает труп. А на самом деле никакого трупа и нету – ребенок жив. Это первый этап. Далее в медицинских документах подделывается одна единственная бумага – заявление матери на отказ от ребенка. Это второй этап. И – все. Новорожденный, сделавшийся отказным, готов к усыновлению. Такие случаи были во Львове, Красноярске, Барнауле, Донецке, Москве. Сотрудники Интерпола подозревают, что речь идет о единой разветвленной сети детоторговли, в которой замешаны и чиновники, и врачи.

– Спасибо, Марина Борисовна, – поблагодарил я Агееву и вновь обратился к Каширину:

– Родион, скажи, на каком этаже располагается кабинет нашего доктора?

– На втором.

– И решеток на его окнах, конечно же, нет?

– Точно, нет. Но это не значит, что туда можно беспрепятственно проникнуть. Здание охраняется, и неплохо.

– А что, есть другие варианты? – посмотрел я на всех.

– Это уголовщина, Глеб Егорович! – интеллигентно заметил Модестов.

– Никакой уголовщины. Мы проникаем не в жилище, а в служебный кабинет – раз. Мы не собираемся там ничего брать – два. Состав преступления отсутствует. План таков: внимательно изучить документы, хранящиеся в кабинете доктора Маминова, и найти доказательства его участия в детоторговле. Входить будем ночью через окно. Главный участник операции – я. Каширин – внизу, на подстраховке. Модестов находится неподалеку от роддома и в случае непредвиденного развития событий принимает меры по нашему спасению.