«Все таки хорошо, – подумал Сухарев, засовывая в рот чупа чупс, к которому имел непреодолимую страсть, – хорошо, что менты наши работать еще не научились». В тот визит коллеги Ковальчука пренебрегли уголовно процессуальными формальностями, в результате в дело вступила прокуратура. И Сухарев из подозреваемого стал потерпевшим.

С тех пор, стоило правоохранительным органам проявить интерес к деятельности «Сухаря», он гордо поднимал знамя этой истории. И враг бежал…

Но вот опять активизировался Ковальчук. Да еще журналист этот, Паганель местного разлива, который у Ковальчука на побегушках. На прошлой пресс конференции вон как очками поблескивал. Самые противные вопросы из его угла и звучали.

А факты ему наверняка дружок оперок сливает.

А что, если журналиста того к себе пригласить, кино устроить?.. «Занятное кино может получиться», – оживился Сухарев, ослабляя ремень на туго сидящих брюках.

– Вероника! – позвал он секретаршу. – Пригласи на завтрашнее мероприятие этого господина. – Сухарев протянул девушке визитку с координатами Модестова. – Вот мы этим щелкоперам перышки пообломаем, – бизнесмен был доволен получившимся каламбуром.

– Самуилыч, ты мне все рассказал? – Ковальчук проявил свойственную ему подозрительность, стоило мне сообщить о приглашении Сухарева. – Можешь считать меня параноиком, но мне эта история не нравится.

– Чего ты, все складывается очень даже любопытно, – ответил я Ковальчуку.

Я совершенно искренне недоумевал, что именно так беспокоит приятеля. У милицейского начальства, между прочим, тоже бывают приступы откровенности с прессой, и тоже – с ограниченным контингентом, так сказать, с проверенными людьми. Им очень грамотно сливается ну просто сенсационная информация. Очевидно, у Сухарева тоже накопилось нечто такое, что неплохо было бы «честно и откровенно» предать гласности. И в знак особенного расположения к некоторым журналистам – в том числе из лагеря явных оппонентов – именно им и подбросить матерьяльчик. Дескать, нет у меня от честных людей секретов, как бы вы плохо ко мне ни относились.

– Ладно, только обозначь мне свое присутствие на местности, – сказал Ковальчук.

«Если не раскручу Сухарева, век славы не видать», – решил я, возвращаясь домой вдоль Фонтанки.

Вообще говоря, кроме двух голодных животных – кошки Ксюши и кота Миши, – дома меня никто не ждал. Любимая девушка, которую пару лет назад привлек мой трогательный (так она говорила) вид и доставшаяся мне по наследству от тетушки, уехавшей в Бразилию, квартира на Колокольной улице, с полгода назад ушла. Наверное, мой вид перестал ее трогать. А квартира требовала серьезных капитальных вложений. Плюс ко всему я решительно не понимал, зачем люди женятся, а потому жениться не хотел. Лиля терпела, потом делала вид, что терпит, потом собрала вещи. Впрочем, она была так искренна во всех своих порывах, что я ее ничуть не осуждаю. Зато у меня появились Ксюша с Мишей – всегда благодарные слушатели. Правда, однажды Ксюша выпрыгнула из окна пятого этажа, и я целый день мучился – может, Лиля в своих упреках была права? Но Ксения вернулась в тот же вечер…

Разработка Сухарева считалась в нашем агентстве перспективной темой. Во первых, защита авторских прав – дело новое и обещающее большой общественный резонанс. Во вторых, глава Гильдии авторов и видеопроизводителей вел себя нагло, а потому нажил себе множество врагов – и среди коллег, и в правоохранительных органах.

С помощью ГАВа Андрей Викторович быстро взял под контроль всю пиратскую видеопродукцию в Питере. Компании, занимающиеся распространением «псевдухи», в один прекрасный день получили факсы с текстом следующего содержания:

«Наша Гильдия начинает управление правами на следующие фильмы (перечень).