— Давно умерла первая жена?

— Я точно не знаю. Он женился на Элизабет чуть более двух лет тому назад или что‑то около этого. До женитьбы на ней он был вдовым, я затрудняюсь вам сказать, сколько. Краем уха я слышала, что он был вдовцом около четырех‑пяти лет. А к чему все эти детали?

— Вам, молодая леди, — съязвил Мейсон, — никогда не приходило в голову, насколько все это невероятно, что, имея домоправительницу в доме, которую мистер Бейн знает, по крайней мере, шесть лет, а может быть, и значительно больше, он останавливает свой выбор на вас, абсолютно ему незнакомой женщине, и с места в карьер предлагает вам отравить его жену за пятьсот долларов?

— Да, — ответила она тем же бесстрастным тоном, — это действительно показалось мне необычным.

— Необычным, — отрезал Мейсон, — это весьма и весьма слабое определение. С домоправительницей у него хорошие отношения?

— Да, разумеется. Правда, они очень редко разговаривают, но это неудивительно — из нее вообще слова не вытянешь.

— Между ними роман?

— Господи, нет, конечно. Она — чопорная старая дева, а что касается внешности, то…

— Словом, нет никаких причин у миссис Бейн для ревности?

— Мистер Мейсон, не будьте наивным. Эта домоправительница не более сексуальна, чем червяк на рыболовном крючке.

— Следовательно, домоправительница могла бы в любое время появиться в комнате и дать миссис Бейн лекарство?

— Разумеется. Я уже говорила, она помогает, подменяет нас, когда мы выходим на несколько минут.

— Тогда почему мистер Бейн остановил свой выбор на вас?

— Я не знаю, мистер Мейсон. Я просто излагаю факты.

Мейсон покачал головой.

— Все это слишком накручено. Я свяжусь с сержантом Голкомбом и узнаю о его реакции. Сохраните конверт с лекарством. У меня останется вот эта одна таблетка. Позднее, возможно, я свяжусь с вами. Там есть телефон?

— Да.

— Можно позвонить вам?

— О, да.

— Какой номер?

— В—6—9841.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — я советую вам сохранить эти таблетки как доказательство, а в разговоре с мистером Бейном не брать на себя никаких обязательств и подождать результатов беседы с сержантом Голкомбом. Если он захочет провести расследование, то это его дело.

— Он не захочет. Он считает, что я с ума сошла.

— Ваш рассказ действительно содержит в себе элементы невероятного, — сухо заметил Мейсон.

— Могла бы я позвонить вечером, попозже? — спросила она.

— Это не совсем удобно.

— У меня такое чувство, мистер Мейсон, что, когда я вернусь, возможно, что‑то случится. Ведь мистер Бейн спросит меня, дала ли я лекарство и… ну, словом, если я скажу ему, что нет, он рассердится и начнет подозревать.

— Тогда скажите ему, что дали лекарство.

— Он же поймет, что я не давала.

— Как?

— Потому что его жена не умрет.

— Я не понимаю, — сказал Мейсон. — Это абсолютная чепуха, как вы излагаете эту историю, в ней нет никакого смысла. И все же в вас чувствуется какая‑то внутренняя убежденность.

— Мистер Мейсон, я говорю правду.

— Сделаем так, — сказал Мейсон. — Я дам вам телефон Детективного агентства Дрейка.

— Что это?

— Это сыскное агентство, у них офис на нашем этаже, — объяснил Мейсон.